Мальчик и Девочка. Очень большая любовь - страница 21

– А что такое обряды? – спросил Маленький принц.

– Это тоже нечто давно забытое, – объяснил Лис. – Нечто такое, отчего один какой-то день становится не похож на все другие дни, один час – на все другие часы.

Маленький принц приручил Лиса. И вот настал час прощанья.

– Я буду плакать о тебе, – вздохнул Лис.

«О, как я буду плакать о тебе…»

– Ты сам виноват, – сказал Маленький принц. – Я ведь не хотел, чтобы тебе было больно, ты сам пожелал, чтобы я тебя приручил…

– Да, конечно, – сказал Лис.

– Но ты будешь плакать!

– Да, конечно.

– Значит, тебе от этого плохо.

«Нет-нет! Мне хорошо!»

– Нет, – возразил Лис, – мне хорошо. Вспомни, что я говорил про золотые колосья.

Он умолк. Потом прибавил:

– Поди взгляни ещё раз на розы. Ты поймёшь, что твоя роза – единственная в мире. А когда вернёшься, чтобы проститься со мной, я открою тебе один секрет. Это будет мой тебе подарок.

Маленький принц пошёл взглянуть на розы.

– Вы ничуть не похожи на мою розу, – сказал он им. – Вы ещё ничто. Никто вас не приручил, и вы никого не приручили. Таким был прежде мой Лис. Он ничем не отличался от ста тысяч других лисиц. Но я с ним подружился, и теперь он – единственный в целом свете.

Розы очень смутились.

– Вы красивые, но пустые, – продолжал Маленький принц. – Ради вас не захочется умереть. Конечно, случайный прохожий, поглядев на мою розу, скажет, что она точно такая же, как вы. Но мне она одна дороже всех вас. Ведь это её, а не вас я поливал каждый день. Её, а не вас накрывал стеклянным колпаком, её загораживал ширмой, оберегая от ветра. Для неё убивал гусениц, только двух или трёх оставил, чтобы вывелись бабочки. Я слушал, как она жаловалась и как хвастала, я прислушивался к ней, даже когда она умолкала. Она – моя.

И Маленький принц возвратился к Лису.

– Прощай… – сказал он.

– Прощай, – сказал Лис. – Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.

– Самого главного глазами не увидишь, – повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.

– Твоя роза так дорога тебе потому, что ты отдавал ей всю душу.

– Потому что я отдавал ей всю душу… – повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.

– Люди забыли эту истину, – сказал Лис, – но ты не забывай: ты навсегда в ответе за всех, кого приручил. Ты в ответе за твою розу.

– Я в ответе за мою розу… – повторил Маленький принц, чтобы лучше запомнить.

Свет погас… Чудо, сотканное на сцене, ещё секунду едва заметно фосфоресцировало, напоследок сверкнуло и растаяло…

И пришли аплодисменты. Сначала робкие, на цыпочках. Потом более уверенные. Они всё крепли, росли, и наконец на Женьку обрушился шквал.

«Женька, я люблю тебя! – Юрка с обожанием взирал на свою конкурсантку, молотя в ладони сильнее всех. – Любою тебя, мой Принц!» Он так впечатлился, даже уже собрался закричать «Браво!», но тут нечаянно поймал настороженный взгляд Сони. Соня сидела не двигаясь, не хлопая, а только внимательно наблюдая за Серовым.

– Ты чего так разошёлся, Юр?

– Хорошо же… – смутился Юрка. – Народ хлопает… Хорошо, Влад?

– Хорошо! – Влад, довольный, улыбался, во вступлении прозвучала отобранная им музыка.

– Хорошо, – кивнула Соня. – Но не настолько же.

– А насколько же?! – по-детски парировал Юрка. А про себя подумал: «Влип очкарик».

Юрка – очкарик с детства.

В его семье все с нормальным зрением, а у него близорукость минус три.

Началось всё лет в десять. Мама переживала: это первая учительница испортила Юрке глаза. Та, конечно, могла. Отличаясь вздорным и стервозным характером, она безжалостно унижала и подавляла своих маленьких учеников. Таким способом она добивалась «замечательных» показателей, хорошистов у неё всегда водилось полный класс. Высокая успеваемость позволяла диктаторше в школьном сообществе заполучить статус успешного педагога, и каждые три года чуть не на конкурсной основе к ней на растерзание отправляли очередную порцию первоклашек. Если бы детишки могли рассказать… Если бы их стали слушать… Но тогда это было не принято.