– Можно и так сказать, – вежливо улыбнулся гоблин. – Но лучше, как говорится, один раз увидеть. Пойдёмте, я покажу.
Пройдя по тропинке несколько сот метров, они свернули к плантации коричневатых приземистых грибов чуть пониже Гошиного роста. В воздухе разлился отчётливый запах парного молока. Хнуп, облизываясь, повёл носом.
Перебросившись парой фраз с коллегами, Брух подвёл гостей к одному из грибов и гордо похлопал его по шляпке:
– Этот шампиньон—переросток способен заменить целую корову. Хнуп, соизволь принести стаканы.
Задумавшись над «соизволь», Хнуп кивнул и кинулся в стоящий неподалёку сарайчик. Вынеся оттуда несколько съедобных сосудов, он шустро подал их детям и встал рядом, вожделенно замерев.
– Итак, – с видом фокусника продолжил Брух, – позвольте вас немного угостить.
Подставив «стакан» под основание шляпки, он осторожно подёргал гриб за пластинку. Спустя секунду из шляпки закапало, а затем полилось самое настоящее…
– Молоко-о, – утробно простонал Хнуп, пристально следя за каждой каплей. Воспитание, однако, не позволило ему встрять поперёк гостей, поэтому первый стакан достался Юле.
– Настоящее, парное, – сообщила она, немного отпив. – Попробуй!
Недоверчиво взяв стакан, Гоша отхлебнул. Молоко было вкусным и тёплым, словно только что надоенным.
– И правда, – удивился он. – Чудеса! Держи, Хнуп, – спохватился мальчик, передавая гоблину сосуд. – Угощайся. Я потом в деревне попью.
Не веря счастью, Хнуп бережно, будто великую драгоценность, принял эстафету. Утробно, словно котёнок, урча, он осторожно осушил и прожевал стакан.
– Спасибо, – признательно посмотрел он на Гошу. – Мне много нельзя, дедушка ругает. А я люблю, очень. Ты дедушке не говори, ладно?
– Не буду, – подмигнул Гоша.
– Ой, а что он делает? – воскликнула Юля.
Забыв о гостях, Брух с отсутствующим видом ковырялся в недрах гриба. Непостижимым образом его лапы вросли в плоть ножки, оставив ту совершенно неповреждённой. Спустя пару мгновений он, что-то нащупав, с усилием выдернул чёрный пульсирующий комок, брезгливо отшвырнув его в сторону.
– Брух, всё в порядке? – нерешительно спросила Юля. Повернувшись, гоблин пришёл было в себя, но затем его взгляд снова застыл. Быстрым движением он подскочил к девочке, осторожно, но решительно схватив её за руку.
– Э, ты чего? – вскинулся Гоша, но гоблин быстрым жестом остановил его. Бережно поднеся Юлину кисть к лицу, он принялся нежно поглаживать её второй лапкой и что-то нашёптывать.
– Ты болеешь, – глухим, полным сострадания голосом произнёс он. – Бедная. А я тут голову морочу.
Спустя мгновение Юлька вдруг заплакала, утирая слёзы свободной ладошкой. Осторожно подцепив на палец слезинку Брух, закрыв глаза, замер. Его мордочка искривилась, зубки стиснулись, словно от непереносимой боли.
Не зная, что сказать, Гоша растерянно перевёл взгляд на Хнупа, но тот лишь молча наблюдал за происходящим.
– Юль, что с тобой? – кинулся он к девочке, увидев, что Брух отпустил руку и пришёл в себя.
– Всё нормально, – улыбнулась, шмыгая носом, Юля. – Сама не знаю, чего это я… Он такой нежный, сочувствует. Мне полегче стало.
– Легче, говоришь? – раздался знакомый суровый голос. Раздвигая плечами грибы, к ним решительно шагал Валерий Кузьмич. Следом, едва поспевая, семенил Грых. Подойдя к детям, колдун внимательно осмотрел Юлю. Его брови сдвинулись, глаза засверкали.
– Что ж ты творишь, уважаемый? – гневно обратился он к гоблину. – Разве так можно?
