– Если нам изменили задачу – значит, дело серьезное. Видно, здесь поблизости нет никакой другой лодки, кроме нашей. И мы должны действовать наверняка. Скоро десант!
– Водный район Севастополя окружен минным полем, – хмуро заметил старпом Меняйло.
– Вот об этом и речь, – подтвердил Волков. – Но где нам лучше искать немца – внутри минного поля или снаружи?
– Естественно, внутри, – сказал старпом.
– Золотая голова! – похвалил Волков друга. – Внутри поля он как на ладони. Его сразу увидишь. А снаружи – пока его найдешь – язык высунешь. – Это, конечно, правильно, – вставил свое слово штурман Баширов. – Но как же мы войдем в Севастопольскую бухту? Ведь нам нужны незаминированные проходы. А где они – неизвестно.
– М-да, проходы неизвестны, – озабоченно сказал Волков. – Но, как сказала одна старушка, а мы их поищем, поищем!
– Если не найдем – будем форсировать минное поле вслепую?
– Подойдем к минам – там видно будет, – сказал Волков. – В первый раз, что ли? – Он оглядел своих товарищей и, помолчав, добавил: – Задача ясна? Пройдите по отсекам и сообщите команде о новой операции!
Офицеры вышли из кают-компании.
Волков постоял еще немного с карандашом над картой, снял с ее краев круглые грузики, и она, сама по себе, свернулась в рулон.
А в каюте напротив, с койками в два яруса и тумбочкой, уже шла своя жизнь.
Свесив босые ноги, Курт сидел на верхней койке и, подперев ладонью подбородок, с любопытством наблюдал за Саней.
Она была чем-то раздражена. Перетряхивала одеяло, бросала из стороны в сторону подушку, становилась на четвереньки и заглядывала под койку. Потом, заметив взгляд Курта, накинулась:
– Ну, чего смотришь?! Мою ленточку для волос не видел?
– Найн.
– А гребенку – такую поломанную? – Саня была в майке и трусиках, с распущенными волосами.
Курт с покровительственной усмешкой – о, женщины! – полез в свой кителек, аккуратно висевший на крюке, и, достав из кармана расческу, протянул ее Сане.
Она небрежно бросила расческу на тумбочку и снова стала искать.
– Черт, черт, поиграй и отдай! – бормотала она. – И юбка куда-то запропастилась… У тебя там случайно на койке нет?
Курт не спеша откинул свою подушку, заглянул под узкий матрац:
– Найн!
– «Найн», «найн»! – передразнила его Саня. – Сам небось стащил, а теперь глазки невинные строит.
Саня приподняла газетку на тумбочке, а под ней – ой! – ленточка и поломанная расческа. Девочке стало стыдно перед Куртом, но она сказала:
– С врагом свяжешься – всегда так бывает.
В каюту, постучав, вошел Волков. Положил на тумбочку принесенные брезентовые робы.
– Тут сухое, – сказал он и, оглядев ребят, улыбнулся: – Ну, робинзоны, как спалось?
– Данке шон, – мрачно ответил Курт.
– Крокодилы виделись! – еще не забыв вчерашнего конфликта, огрызнулась Саня.
– Ух ты, как страшно, – улыбнулся Волков. – Тогда пойдем к речке, крокодил!
Он по-отечески оглядел ее не очень-то чистую майку, тронул рукой волосы. Потом через коридорчик подвел Саню к умывальнику.
В маленьком закутке он снял с себя китель, повесил его на крючок и взял в руки мыло.
– Слушай, а что это за человек рядом с тобой? – спросил он тихо у Сани. – Ты его давно знаешь?
– Кого? Курта, что ли?
– Ну да.
– Да какой он человек?! Фашист! Понятно?
– Что ты говоришь?!
– Это вы – что говорите? Ведь я-то могу быть пионеркой? А он – фашист!
– А что – верные слова… Ну ладно, наклоняй голову и закрой глаза.
– Вы что, меня мыть хотите? Я и сама могу.
