– Быстро ты, – сказала она.
– То есть?
– То есть я польщена, Орен, но в следующий раз подожди пару дней. Иначе складывается ощущение, что ты места себе не находишь.
– Я и правда места себе не нахожу. Что за чертовщину ты устроила в эфире?
– Ты смотрел? Спасибо, что любишь мою передачу.
– Ты и правда думаешь, что я в настроении шутить?
– С исчезновением Наоми что-то не так, – сказала Хестер.
– Значит, нужно было прийти ко мне.
– Я приходила. Что, забыл?
– Не забыл. Так что изменилось?
– Отец сказал, что Наоми у матери. Мать сказала, что девочки у нее нет. Учительница…
– Погоди. Ты что, говорила с ее учительницей?
– Она то ли учительница рисования, то ли методист, не помню. Ава. Фамилию тоже не помню.
– Когда ты успела с ней поговорить?
Вот он, проблемный момент.
– Я с ней не говорила. С ней говорил Уайлд. – Молчание. – Орен?
– Уайлд? Ты что, и Уайлда в это втянула?
– Слушай, Орен… Наверное, нужно было тебя предупредить перед выходом в эфир…
– Наверное?
– …но у меня очень дурное предчувствие. Брось на это дело своих людей. – (Тишина.) – Орен?
– Мэтью попросил тебя о помощи, – сказал Орен. – Почему? – (Настал ее черед молчать.) – Что бы ни скрывал твой внук, ему пора все рассказать. И ты сама это знаешь.
Отъезжая от Мейнард-Мэнор, Уайлд спросил:
– Что случилось?
– Крах же сказал. – Мэтью поморщился. Он до сих пор не мог отдышаться. – Мы играли в игру.
– Ты что, планируешь мне врать?
– Только маме не рассказывай. – Мэтью сморгнул слезы.
– Я и не собираюсь.
– Хорошо.
– Потому что ты сам ей все расскажешь.
– Ну уж нет. Тебе расскажу, а ей нельзя.
– Извини, так не получится.
– Тогда я и тебе ничего не расскажу.
– Еще как расскажешь, Мэтью. Обо всем, что случилось. А потом и матери расскажешь.
Мэтью повесил голову.
– Понял?
– Понял.
– Итак, что случилось?
– Ты знал о планах бабули?
– О планах?
– Она рассказала про Наоми по телевизору. Теперь всем известно, что она пропала.
Уайлд предполагал, что она так поступит. Хестер волновалась, что след простынет. А что может быть лучше полномасштабных поисков?
– Что она сказала?
– Я, вообще-то, не слышал, – ответил Мэтью. – Но Крах и остальные, они все слышали.
– Им это не понравилось? – (Мэтью заморгал.) – Мэтью?
– Крах двинул коленом мне по яйцам. – Глаза Мэтью вновь наполнились слезами. Несколько слезинок протекли на щеки.
Уайлд стиснул руки на баранке.
– Они спрашивали, что я ей рассказал. Представилась возможность, и я решил сбежать.
– Теперь ты в норме?
– Угу.
– Отвезти тебя к врачу?
– Нет. Поболит и перестанет.
– Скорее всего. Какое отношение Крах имеет к Наоми?
– Не знаю. Тут такое дело…
– Какое?
– Только никому не рассказывай. О Наоми. О сегодняшнем вечере.
– Мэтью, ну что ты заладил?
– Я придумаю, как поговорить с мамой. Но только завтра, ладно? Сегодня не буду.
Свернув на улицу Мэтью, Уайлд услышал полицейскую сирену. Увидел синие огни патрульного автомобиля.
– Немедленно остановитесь, – велел голос, усиленный громкоговорителем.
До дома оставалось не больше двух сотен ярдов по прямой, поэтому Уайлд высунул руку в окно и показал, что собирается продолжить движение. Снова ухнула сирена. Патрульный автомобиль поравнялся с «БМВ».
– Немедленно! – повторил голос из динамика.
И Мэтью, и Уайлд знали, что этот голос принадлежит Орену Кармайклу. По тону было ясно, что спорить бессмысленно. К удивлению Уайлда, Орен подрезал его, вынудив прижаться к обочине. Открыл дверцу патрульного автомобиля и направился к «БМВ». К тому времени как он подошел вплотную, Уайлд уже опустил окно:
