– У меня был урок английского с не очень умным ребёнком. Да, денежки имеются. А что? Ты хочешь скинуться на гостиницу?
– Я хотела сходить в киношку, но твоя идея тоже зачётная.
«А почему, собственно, нет? Когда мне было лет пятнадцать, такой симпатичный парень сроду бы на меня не посмотрел. И это скорее я его сняла, чем он меня. Страшненьким девушкам приходится самим снимать парней… Блин, это ж из моего стендапа!» – думала я.
Мы посчитали, сколько у нас денег, и прикинули, на какую гостиницу нам хватит. На смартфоне нашли адрес подходящей.
– Нужно взять ещё выпивки, – сказал Илья.
– И пену для ванны. Там есть ванна! Я уже третий месяц не видела отдельной ванной!
– Твоя идея мне нравится.
В гостинице мы провели в постели от силы час, а потом набрали ванну с пеной. Илья врубил на смартфоне группу Panic! At the Disco. Как ни странно, наши музыкальные вкусы совершенно совпадали: инди-рок, фолк, поп-рок, альтернативный рок. Под песню «Nicotine» он пускал кольца из табачного дыма и разливал нам коньяк по одноразовым стаканчикам. Затем он включил System of a down – «Toxicity».
– Они шедевральны! – сказала я очевидную речь.
– Гениальные армяне. Сейчас раскрою тайну, моя мать – армянка, и я знаю армянский.
– Да ну! По тебе не скажешь. Темные курчавые волосы, карие глаза, волосатая грудь, слабость до слабого пола… Нет, ты совсем не похож на армянина.
– А мне говорят, что я на европейца похож.
– Все европейцы – эмигранты.
Он включил Imagion Dragons – Believer.
– Такое ощущение, что ты мой плей-лист крутишь. Если бы я твой предварительно не посмотрела, подумала бы, что ты просто с моей страницы аудиозаписи крутишь.
– Не, эти группы я сам обожаю. Pain! You break me down, you build me up, believer, believer, – начал он подпевать.
У Ильи была привычка всё время напевать, при этом у него совершенно не было слуха. Его это не останавливало. И получалось у него корёжить песни очень даже обаятельно. Это смотрелось мило. Иногда даже напоминало фальцет Джастина Тимберлейка, которому медведь неожиданно наступил на ухо.
– Pain! You break me down, you build me up, believer, believer, – не унимался Илья.
Я опустила его курчавую голову в воду с пеной. Когда он вынырнул, произнёс, утирая глаза:
– Я надеюсь, это из-за того, что я плохо пою, а не из-за того, что я сегодня был плох.
– Нет, ты был хорош.
– Не сомневаюсь.
– Ха, какая уверенность! Может, это из-за того, что у меня больше года не было секса. С голодухи, знаешь ли, и уксус сладкий.
– Больше года?! Серьёзно? Как так можно! Сейчас продолжим! Только ещё один секретный факт про меня.
Он показал мне свою ладонь с шестым пальцем. До этого момента я действительно так и не заметила, хотя обычно я очень внимательна. То ли он привык это скрывать, то ли я просто слишком много думала о себе.
– Не знаю, чего же про себя такого сказать и показать. Про рост ты и так знаешь. Я иногда слушаю Женю Белоусова.
– Я тоже, представь себе! Девчонка, девчоночка, темные очи, я люблю тебя, девочка очень.
– Только не включай!
Но он уже нашёл трек и включил его на полную громкость.
– Это точно лучший день рождения в моей жизни.
– Не сомневаюсь!
Он приблизился ко мне, и мы начали целоваться.
Денис этим утром был явно не в духе: он простыл, у него срывались несколько заказов, Анна Георгиевна требовала с него оплату. Анна Георгиевна была нашим вторым администратором. Её побаивались и жильцы, и уборщицы: она маниакально преследовала всех, кто не мыл за собой посуду, находила их по камерам и штрафовала. Про таких женщин говорят «с ней не забалуешь», «с ней шутки плохи», «внимание, приближается». И она ввела одну систему: должников у нас не выселяли, а предлагали впредь платить напрямую администратору и по двести рублей в сутки. Но койка-место таким жильцам предоставлялись только если были в наличии, а в в хостеле частенько всё было забито под завязку. Поэтому горемыки ночевали на диванах в холе или засыпали перед компами. И эту ночь Денис провёл, как раз, в кожаном кресле. Это его разозлило ещё больше.
