А мучений доставало. Запланированные мной нагрузки для самостоятельного физического развития показались лёгкой разминкой по сравнению с заданиями, которые давала наставница.
– Пойми ты, бестолковая, – поучала она меня, – чтобы управлять энергией, нужна сила. И не только физическая. К ней должны прилагаться сила духа и сила воли. Вкупе это и даёт возможность для созидания. Магический посыл – прежде всего твёрдое желание преобразовать одно в другое и непоколебимая уверенность в конечном результате. Понимаешь?
Говорилось мне это под какое-нибудь очередное истязание моего несчастного тельца. Больше всего доставалось рукам.
– Кисти рук мага должны быть сильными, гибкими и не ведать усталости, – внушалось мне ежедневно. – Чтобы одним движением пальца рушить горы или заставлять течь реки вспять, необходимо…
– … быть полным безумцем, – вставляла я свои «пять копеек» через сжатые зубы, выгибая левой ладонью кисть правой руки в обратную сторону.
Магия от таких моих замечаний зачастую впадала в ступор.
– Почему безумцем?
– А зачем менять то, что создано природой? – отвечала я вопросом на вопрос.
– Ну… чтобы показать соперникам свою силу. К примеру.
– По принципу «Сила есть, ума не надо»? Почему бы не вложить силу в созидание? Вырастить сады и леса, напитать влагой бесплодные пустыни, построить жильё для бездомных?
– Глупость какая-то, – легкомысленно отмахивалась от моих слов наставница, всё больше утверждая меня в сомнении: а настоящая ли это магия?
Правда, учила она меня хоть и жёстко, зато эффективно. Да и, похоже, целительской магией как-то воздействовала – тело стало более послушным, связная речь проявилась. Я начала говорить на следующее утро после моего необычного сна. Ну как говорить… Могла многократно повторять простые слоги: ба-ба-ба; ма-ма-ма; на-на-на; да-да-да, что помогало развивать речевой аппарат. Но и это было достижением, потому как до того я была способна только бессмысленно мычать.
Через месяц я могла повторять за наставницей простые формулы заклинаний, добиваясь идеальной правильности артикуляции и произношения. А ещё я научилась свободно ходить без опоры. Правда, не очень далеко и с частым отдыхом, но ежедневные сто шагов плюс один по коридору утром и вечером стали обязательными. К тому же я приседала. Пока на стул, но понимала, что со временем полуприсед заменится полным сгибанием колен.
Вечером, когда я добиралась до кровати, мне казалось, что я не засыпаю, а теряю сознание от бессилия. Но утром всё начиналось сначала.
Время шло, тело моё крепло, а вместе с ним воля и желание побыстрее закончить обучение. Магия предупредила, что долго со мной возиться не станет. Обучит азам, снабдит нужными учебниками, а дальше сама-сама. По утрам я уже вставала, не цитируя старый анекдот о французском асе, отмечавшем встречу с русскими лётчиками: «Лучше бы я умер вчера!»
Рядом со мной изменился и дух покойной княгини.
Узнав о том, что её случайно накрыло некромантским даром, она два дня в панике пряталась в самых дальних переходах заброшенных замковых подвалов, но вволю настрадавшись, всё же вернулась в мою комнату. Княгиня тихой мышкой присутствовала на наших занятиях, внимательно слушала то, что лично ей рассказывала госпожа Магия, но общаться с нами на отвлечённые темы не спешила, демонстрируя свою обиду.
Выводить бабушку из стрессового состояния у меня не было ни сил, ни желания, оттого я старалась не обращать на привидение лишнего внимания. Но однажды утром, когда я вместо разминки плавала неподалёку от джакузи, маленький шарик эктоплазмы появился рядом со мной и, паря над головой, стал делиться своими сомнениями:
