Мальчик в персиковом доме - страница 3

Зал был полон народу. Однако на всех хватило мест и даже осталось довольно много. Мы заняли два свободных, которые находились ближе всего к сцене. Ника села справа от меня, слева сидел невероятно худой и высокий парень. Сначала, я смог разглядеть только его длинные черные туфли с круглыми носами и небольшими дырочками сверху.

Началось выступление одного из учителей (позже я выяснил, что это был месье Боне, учитель истории-географии, очень приятный и достаточно молодой мужчина. Его уроки всегда были наполнены энергией, и он мог ответить на любой мой вопрос, но не переносил шепота на своих уроках и принимал это за неуважение к себе). Монолог длился достаточно долго и я начал разглядывать огромное помещение.

Молочные стены часто прерывались окнами, доходившими почти до самого потолка со шторами в цвет кафеля, который я видел ранее в коридоре. Через окна можно было увидеть абсолютно пустой внутренний двор лицея и пустую эспланаду с каменными скамейками. Вокруг нас сидело много людей. Некоторые из них должны были стать моими новыми одноклассниками (одна шестая, если быть точнее). Возле сцены сидели люди с седыми головами (у некоторых так же были лысые затылки). Скорее всего, это были наши учителя. Чёрная сцена была хорошо освещена, но всё равно складывалось ощущение тусклости и мрачности. На ней стояло несколько человек. Некоторые из них однозначно были выпускниками прошлых лет. Другие учителями. Немного в стороне от них стоял мужчина с толстыми очками и в бежевом костюме. Зачёсанные назад белые волосы никак не могли сравниться с белизной его усов.

– Ник, там, на сцене стоит твой дедушка?

– Чщщ… – немного сердито издала Ника, приставив указательный палец к губам.

Я и без подтверждения Ники был уверен, что на сцене стоит её дедушка. Брюки клёш сильно выделялись из всего окружения. Его прямая осанка осталась неизменной, хотя он, очевидно, стоял на сцене достаточно долго. В это время длинный монолог учителя на сцене закончился.

– Сейчас я должен передать слово директору нашего лицея месье Жан-Камиль Бардо. – дедушка Николь спокойной поступью направился к микрофону. Его тихие шаги доходили до нас еле сышным стуканьем.

– Твой дедушка-директор?!

– Да, – тихо прошептала она в ответ. Меня ударило локтём слева. Высокий парень видимо, подслушал наш диалог и теперь смотрел на нас с округлившимися глазами.

– Это её дед?! – переспросил он.

– Да.

– То есть…

– Тихо, – шепнула Ника.

Месье Бардо не стал говорить длинных речей. Его слова были наверняка неизменны на протяжении долгого времени, и говорил он без особого энтузиазма. В зале стояла тишина, и мы тоже притихли. Был слышен только голос директора, который звучал мягко и выдержано. Когда он закончил, в зале раздались умеренные аплодисменты. Мы присоединились к аплодирующим. Затем начались слова других учителей, но большая часть зала, хотя и продолжала слушать, делала это скорее машинально, чем осознанно.

В это время в моей голове беспорядочным роем путались вопросы. Дедушка Николь – это директор самого крупного лицея в Старом Лионе? Зачем на кожаной обуви делают отверстия сверху? Меня приняли в крупнейший лицей Старого Лиона? Ника – это моя одноклассница и её дедушка – мой директор? Что Ника записывает в свой блокнот? Почему дедушка Ники так выглядит? На некоторые эти вопросы я мог легко ответить, но они брали числом, постепенно одерживая победу над разумом. Моя голова начала немного побаливать, и я почувствовал импульсное напряжение в висках. Расправляясь с лёгкими вопросами поодиночке (и образно выкидывая их из своей головы), я брал в плен вопросы с ещё не известными мне ответами и сажал их в “Бастилию ожидания”. Таким образом, мне удалось подавить восстание и снова восстановить порядок в моём сознании. Мою голову отпустило.