Вдруг как потекло с тебя! Батюшки, прямо офицеру на мундир… Мундир новый – и весь насквозь: и на штаны попало, и на шашку. Всего как есть опрудил…»
Аркадий всегда весело хохотал. Мама столько про это рассказывала, что Аркадию казалось, будто он и сам это помнит. Больше того, он считал, что «опрудил» офицера вполне сознательно, – и добровольно идти к жандармам в руки не собирался.
Опять стемнело. Аркадий достал из кармана складной нож, отогнул самое длинное лезвие и включил карманный фонарь. По свету фонаря его и приметил лесник, который тоже возвращался со станции.
Лесник привел его к себе, жена покормила Аркадия и уложила спать на теплую печку. А рано утром лесник ушел и вернулся на дрожках с жандармом.
– Что ж ты натворил? – спросил старый добродушный жандарм, когда они отъехали от сторожки лесника. – Деньги, что ли, чужие взял?
– Ничего я не брал, – зло ответил мальчик.
– Куда ж ты бежал – и на поезде, и пешком?
– К папе на фронт – вот куда.
– Так фронт же, – захохотал жандарм, – совсем… совсем… в другую сторону!
…Когда Аркадия в сопровождении жандарма привезли домой, он больше всего боялся, что мама будет корить и плакать. Но Наталья Аркадьевна, узнав, куда и зачем он ехал, погладила его по стриженой голове и тихо сказала:
– Светлый мой мальчик!
Зато ему здорово досталось от учителя географии. Он вызвал Голикова к доске…
Из повести «ШКОЛА»
«– Тэк-с!.. Скажите, молодой человек, на какой же это вы фронт убежать хотели? На японский, что ли?
– Нет… на германский.
– Тэк-с! – ехидно продолжал Малиновский. – А позвольте вас спросить, за каким же вас чертом на Нижний Новгород понесло? Где ваша голова и где в оной мои уроки географии?.. Вы должны были направиться через Мо-скву… А вы поперли прямо в противоположную сторону – на восток… Садитесь. Ставлю вам два. И стыдитесь, молодой человек!»
…Следствием этой речи было то, что первоклассники, внезапно уяснив себе пользу наук, с совершенно необычайным рвением принялись за изучение географии, даже выдумали новую игру, называвшуюся «беглец». Игра эта состояла в том, что один называл пограничный город, а другой должен был без запинки перечислить главные пункты, через которые лежит туда путь…
Другим неожиданным результатом побега явилось то, что Аркадий в глазах реалистов сделался героем. На него приходили смотреть даже ребята из выпускного класса. На улице он нередко слышал за своей спиной: «Гляди, это Голиков, ну, который убегал к отцу».
Среди арзамасских мальчишек возникли даже споры: «А если бы он доехал до фронта – что было бы тогда?»
Скептики полагали: «Ничего бы не было: отослали бы его домой с другим жандармом». Но большинство считало, что Голиков на передовой себя бы показал: «Аркашка, он же отчаянный».
О своем неудачном побеге на фронт Аркадий Петрович Гайдар никогда не забывал. В иронических тонах он рассказал о нем в книге «Школа» и в автобиографиях. Вспомнил писатель об этом приключении, работая и над повестью «Тимур и его команда».
Когда товарищам стало известно, что Коля Колокольчиков собрался бежать на фронт, Тимур его предупредил: «Это затея совсем пустая… крепко-накрепко всем начальникам и командирам приказано гнать оттуда нашего брата по шее».
Гайдар знал по себе, как сложна и опасна жизнь подростка на передовой, и надеялся, что в будущей войне взрослым на фронте не понадобится помощь детей. Но летом 1941 года события повернулись так круто, что Гайдару пришлось написать: «Ребята, пионеры, славные тимуровцы!.. Мчитесь стрелой, ползите змеей, летите птицей, предупреждая старших о появлении врагов-диверсантов, неприятельских разведчиков и парашютистов. Если кому случится столкнуться с врагом – молчите или обманывайте его, показывайте ему не те, что надо, дороги…»
