– Хочешь, мы тебя удочерим? – спросил новый папа.
– А можно не удочерять? – поинтересовалась я и сразу же объяснила. – Ну как бы понарошку, я тогда буду представлять, что Герман мой жених и у меня будет будущее.
Папа улыбнулся, а мальчик – он тоже слышал, что я сказала, – кажется, хотел заплакать.
– Тебе нужен жених для будущего? – заулыбалась мама.
– Ну, если есть жених, – рассказала я свои мысли, – тогда когда-нибудь будет семья… Я знаю, что все равно умру, но просто понарошку, можно?
Мама заплакала и разрешила, а Герман обнял меня и рассказывал, какая я хорошая. Стало так тепло-тепло, что прямо невозможно как. У меня совсем не было слов, а только слезы. В этот день я много плакала, больше, чем, кажется, за всю жизнь.
За обедом оказалось, что силы воли у меня мало и от боли льются слезы. Папа меня даже наругал немножко.
– Нельзя терпеть боль, – сказал он, погладив меня. – Если больно, нужно сказать.
Я была готова к тому, что папа ремешок возьмет, а он гладил и ругал так мягко, что опять хотелось плакать.
– А ты меня психиатру не отдашь? – спросила я, потому что… ну… – Не надо психиатру, пожалуйста.
– Бедный ребенок, – обняла меня мама. – Что же ты пережила…
– Никто тебя не отдаст никакому психиатру.
Я заметила, что от этого слова Герман сильно побледнел. Наверное, он тоже боялся того обманщика. А папа рассказывал, что он поможет сделать так, чтобы не болело. И я поверила, конечно. А Герман взял ложку из моих дрожавших от боли рук и начал меня кормить, как маленькую. Есть не хотелось, но я же послушная…
– Давай еще немножко покушаем, – сказал мне мальчик. – А потом будешь отдыхать, а я пока уроки сделаю.
– А можно и я с тобой? – попросила я, как могла жалобно, и мой «жених» согласился.
Герман совсем не возражал против того, чтобы быть женихом. Я его даже спросила почему, а он ответил:
– Ты чудо. – И погладил по голове так ласково, что я зажмурилась от удовольствия.
Ой, забыла! Оказалось, что мне десять лет и до страшной академии еще почти год. А в зеркале я не похожа на Марьяну, вот совсем. Значит, точно умерла и стала новой. В книжках писали про такое, не помню, как называется. А академия в книжке была, ну я и подумала, что, если фамилии такие же, значит я в книжке, правильно?
Герман сел за уроки, а я подкатилась поближе, чтобы не мешать, но тоже что-то делать. Он положил передо мной книжку по истории и строго-настрого наказал ему не мешать. Поэтому я читала историю и не мешала, вообразив себе, что если я ему помешаю, то он сильно расстроится, а расстраивать своего «жениха», пусть даже и понарошку, но все равно не хотелось. Герман решал пример и расстраивался, потому что что-то не получалось. Заглянув в тетрадку, я почти сразу увидела, что в самом начале он минус на плюс перепутал. У меня тоже так бывало, поэтому я и увидела. Я сидела и мучилась, Герман тоже мучился, поэтому я и не выдержала.
– Герман, – тихо позвала я его и потрогала за рукав. – Можно я тебе немножко помешаю, а ты меня за это побьешь?
– Ох… – Сначала мальчик рассердился, но потом, услышав, что я предлагаю, просто обнял и прижал к себе. – Котеночек ты мой. – Это было так нежно, что я всхлипнула. – Что случилось у моей хорошей?
Герман был как будто намного старше меня, мудрый, такой добрый и ласковый… Я просто не могла не плакать.
– Ты тут минус с плюсом перепутал, – осторожно показала я и сразу же зажмурилась от страха.
