Он учил их мизансценам. Это когда открывается сцена, а там никого нет. Только предметы. Но предметы выстроены так, что зрителю сразу становится понятным, что здесь произошло.
Он давал им упражнения и на беспредметное действие: нужно было так обращаться с несуществующим предметом, чтобы всем стало понятно, что за предмет и какое действие с ним совершается.
Режиссёр был великим юмористом и любил экспериментировать. Например, он делил группу на две подгруппы и давал два разных задания каждой подгруппе. Ни одна из групп не знала о задании другой группы. Одной группе он говорил: «Сейчас к вам придут шпионы, которые у вас будут осторожно выспрашивать разного рода информацию, а вам нужно делать вид, что вы не догадались, что они шпионы, но при этом установить, с какой целью они выведывают и какого рода информацию, что конкретно они хотят узнать». Второй группе он говорил: «Вы врачи-психиатры. Сейчас вы пойдёте в больницу, где вам нужно осторожными расспросами выяснить, каким психическим расстройством страдает пациент, и поставить диагноз». Потом Режиссёр разводил всех по парам и с наслаждением наблюдал за процессом.
Он учил их чувствовать друг друга. Например, садил всех на стулья в два ряда. Первый ряд должен был просто сидеть, а второй ряд – закрыть глаза и представлять, что впереди сидящий человек раздевается перед ним, а это противно. И вот когда степень отвращения достигнет пика и уже нет сил дальше за этим наблюдать, нужно было открыть глаза и посмотреть в затылок впереди сидящему. А впереди сидящий должен был повернуться назад, как только он почувствует взгляд на своём затылке.
Режиссёр давал им совершенно противоположные сверхзадачи и говорил: кто талантливее, тот и вытянет сверхзадачу. Никому не хотелось быть бездарностью. Впоследствии, это упражнение очень помогло Ларе и даже спасло ей жизнь. Любую жизненную ситуацию она воспринимала как упражнение на сверхзадачу. Например: «У него (бандита) сверхзадача – убить, у меня сверхзадача – не допустить этого». Она никогда не была бездарностью.
A однажды Режиссёр заставил Лару повторить «подвиг Комиссаржевской» и рассказать историю таблицей умножения. Так, чтобы всем было понятно. Если бы он знал, если бы он только знал, как пригодятся его уроки актёрского мастерства, когда придётся не только таблицей умножения, а одними взглядами составлять целый рассказ так, чтобы тебя поняли. Чтобы спастись или спасти товарища.
По программе актёрского мастерства им полагалось знать танцы народов мира: и «французский бытовой» семнадцатого века, и танго, и вальс, и даже популярную в то время ламбаду. Однажды их хореограф, знаменитость города E, пригласил всю труппу на просмотр латиноамериканских танцев по видео. Но время доступа к видео было неудачным: в расписании стояло «актёрское мастерство». Все начали умолять Режиссёра перенести, так как будут латиноамериканские танцы с «элементами эротики». И тогда Режиссёр остановился, медленно развернулся и произнёс: «Эротика – это красота женского тела. Вам это не грозит».
В общежитии молоденьких актрис происходили разные неприличные вещи. Впрочем, неприличные вещи происходили во всех «молоденьких» общежитиях, но у людей искусства всё это обостряется, принимая какие-то уродливые формы сюрреализма.
Однажды среди ночи Лара услышала шаги по коридору. Направлялись к её двери. Раздался стук с требованием открыть.
