И вот мы идём, все равно что ёжики с узелками-рюкзаками за плечами. Идём по тропинке, и вдруг слева – поле. Ахнули. А на поле – лошадь. Белая. А мы – ёжики. Ахнули дважды. Я про себя вспомнила Норштейна, и с радостным криком «Лоша-а-а-адь», понеслась сквозь бурьян и колючки к ней. Человек городской считай дикий, нам ведь этих лошадей только в памятниках показывают или на картинках. А тут – живая.
К тому ж вокруг поле, небо, счастье, красота… лошадь опять же.
Мы неминуемо решили: быть пикнику на обочине зачеркнуто на поле. Расстелили плед (подруга у меня предусмотрительная), сели трапезничать: лошадь пасётся, мы едим – всё по совести.
Едим и удивляемся: как же все-таки ладно получается – и день погожий, и Суздаль вот-вот откроется во всей красе, и мы. Хорошие, говорю подруге, мы люди.
И достаю сигареты – мол, давай курить, пора эмоционально Суздаль закреплять.
Подруга согласилась и жидко потрясла коробком спичек.
Тут должна быть мхатовская пауза, потому что спичек предусмотрительная и очень оптимистичная подруга взяла штук 10.
То есть, конечно, для продвинутых пользователей – за глаза, а для «чайников», которые никогда не курили и не знают, что значит «дать прикурить» в прямом, так сказать, смысле, затея могла накрыться медным тазом.
Лошадь жевала траву и, кажется, закатывала глаза, то ли от удовольствия, то ли от недоумения, глядя на нас.
А подруга входила в раж: рьяно зажигала одну спичку за другой, но каждый раз вмешивался ветер. Зажигала снова – и снова безрезультатно.
Пробовала и я – всё впустую.
10 спичек были истрачены в пару минут, а скилы так и не прокачены и компетенции не освоены.
Если бы это была сцена из фильма, лошадь непременно должна была бы на последней, десятой, спичке заржать. Ну, чтобы как по Чехову: только у него про ружье на стене, а у нас – про лошадь, и раз уж она появилась в тексте, то могла бы и заржать.
Но ржали мы. Можно даже добавить – как кони, чтобы до конца отыграть появление лошади.
А потом, успокоившись, подумали, что «если есть в кармане пачка (бом!) сигарет, значит всё не так уж плохо на сегодняшний день».
В том смысле, что целая пачка – всяко лучше, чем пустая.
Тем более, что у нас ещё много необъезженных городов, а значит, и шансы покурить тоже теоретически есть.
В следующий раз подруга грозится даже взять спичек побольше.
Мама на днях звонит и говорит: занесите, мол, картошку с балкона, иначе она там замёрзнет и пропадет. Я, говорит, смотрела прогноз погоды, у вас будет -13 ночью. И повторяет: за-не-си-те.
Я закатила глаза как подросток (хорошо, что мама этого не видела) и дала задание сыну: зря я его нарожала, что ли.
Пошел, занес.
Мешок встал довольно под стол, обмяк, как пьяница, который в тепло попал после мороза, и стал преть в квартирно-батарейном раю. Вот-вот станет глупости нести.
Мама позвонила на следующий день. Проконтролировать,
Спросить про мешок.
Говорю, занесли, конечно. Вон, лежит, под столом. И, проходя мимо, пнула его для убедительности.
Мешок нехотя подвинулся, раздался вширь, расплылся, теряя форму, и сделал вид, что картошки в нем больше, чем есть на самом деле – пускал, шельма, пыль в глаза, причем натурально.
Два дня я продержала мешок дома. Почти привыкла к нему. А что, думаю, у кого-то собачки, а у меня мешок с картошкой, который ни кормить, ни выгуливать не надо. Знай себе, заноси с балкона и терпи его несовершенство в интерьере.
