Маленький Будда. Простая мудрость для решения сложных жизненных вопросов - страница 4

Затем я стала вспоминать, где сама находилась в тот момент, когда мне сообщили об атаках 11 сентября. Я мучилась язвой в своей постели; на моем ночном столике лежало шесть ампул с лекарствами, выписанными доктором, а я в смертельной скуке раздумывала над тем, кто придет на мои похороны проститься со мной, если вдруг я умру. Вот уже около 10 лет я проходила лечение и, несмотря на это, рассчитывала лишь на то, что проведу остаток своих дней одинокой, несчастной и запертой, словно узник оглушающей жестокости своего сознания. Я была пухленькой, не по годам развитой двенадцатилетней девочкой, когда мальчик впервые зажал меня в школьном коридоре, назвав при этом шлюхой. На протяжении многих лет я слышала, как парни и девчонки, по отдельности или в группах, называли меня «толстой шлюхой», хватая меня без моего согласия. В какой-то момент я стала верить в то, что в моем согласии нужды нет. Однажды какая-то девчонка из соседней школы сказала мне: «Я слышала, ты подумываешь над тем, чтобы сменить школу. Даже не пытайся. Всем и так уже известно, что ты грязная шлюха». С того момента я действительно поверила в то, будто всем, кого я встречала, каким-то образом уже давно было известно, насколько я жалкая и ничтожная. Через десять лет, когда мне было двадцать два, я все так же чувствовала себя в ловушке, под слоем стыда и сожаления, как под десятками наваленных друг на друга свинцовых фартуков, защищающих от рентгеновских лучей. Я пыталась избавиться от них, мучая себя голодом, объедаясь и толстея, я пила и боролась, но ничто не менялось и я продолжала чувствовать себя запертой в ловушке своего отвратительного и нелюбимого тела.

В тот день я позвонила своей тете, чтобы пожаловаться на собственные беды. Она была из списка постоянных слушателей, которые потакали моему отчаянию. Едва я начала рассказывать ей об обрушившихся на меня несчастьях, о том, какая я бедная и несчастная, как она перебила меня словами: «Лори, как ты можешь сейчас думать о себе? Разве ты не знаешь, что произошло в мире?» Я понятия не имела, что произошло. Я включила телевизор и увидела страшную картину. Там постоянно показывали, как падают башни, медленно разрушаясь, словно песочные замки. Часть меня отказывалась верить в то, что это было на самом деле. Я знала, что люди страдали и что это должно было вызвать мое негодование. Но я так долго подавляла свои чувства, что была почти неспособна испытывать что-либо к этим людям, таким далеким от меня и моей изнурительной апатии. Я консультировалась с докторами, психиатрами и фармацевтами. Я принимала антидепрессанты, регуляторы настроения и успокоительные препараты. Вся моя жизнь была посвящена тому, чтобы перестать чувствовать. Но как я могла быть свидетелем такой трагедии и ничего не чувствовать? А еще хуже было вот что: как я могла быть свидетелем этого и продолжать беспокоиться о том, чем я занималась и что чувствовала сама? Что со мной было не так, почему я была так сильно поглощена тем, чтобы понять, что со мной не так?

Как бы жестоко это ни звучало, но единственный выход – пройти через это.

Вот в чем суть эмоций: иногда мы сопротивляемся им, затем ничего с ними не делаем, испытывая еще больше чувств, вызванных нашими чувствами, и утопая в потоке реактивных эмоций. Мы вспоминаем о том, что случилось, и размышляем, какие наши поступки предшествовали (если предшествовали) тому, что произошло. Мы раздумываем над тем, что можно было сделать, чтобы избежать того, что произошло. Мы рассуждаем, чем мы заслужили это. Мы думаем, что это несправедливо, и сожалеем, что ничего нельзя вернуть назад, чтобы все изменить. Мы думаем о том, что, сделай мы другой выбор, исход событий был бы совсем иной. И после такого сопротивления мы спрашиваем себя, что с нами не так, почему мы вынуждены постоянно бороться с собственным эгоцентризмом. Ведь, в конце концов, в мире происходят и более ужасные вещи.