Игорь тоже пытался ласкать меня ртом. Я только так с ним и кончала – поэтому. Но то, что делал его отец… Это было совсем другое. Кажется, вообще несовместимое с жизнью. Выносящее меня за предел, несмотря даже на то, что Покровский, будучи пьяным, просто преступно рвал ритм. И я то скулила от разочарования дворнягой, то, поднимаясь на очередной пик, захлебывалась от восторга. Пока не упала. С неба. На землю. Пока не разлетелась на миллиарды частиц. Находясь здесь и одновременно еще где-то, как наглядная демонстрация принципа суперпозиции. И было мне и там и тут хорошо просто до дрожи. Но я знала, что это ненадолго. Расплата придет совсем скоро, и станет плохо. Это «плохо» было уже так близко, что я затылком ощущала его присутствие.
Я перевернулась на бок и сжалась, лежа чуть выше вырубившегося, едва я кончила, свекра. Нет. К черту. Теперь я не могла называть его так даже про себя. Игорь погиб, а это… какое-то безумие. За которое с меня непременно спросят. Потому что… стыд и срам! Че делается, люди добрые?! Я могла выстроить в голове все до одной претензии, которые мне в связи с этим могли быть предъявлены. Воспроизвести в памяти все когда-либо слышимые голоса: гнусавый – директорский, звонкий – мамаши из родительского комитета, зычный – Ивановой домработницы, а тот, что самый низкий – нашего местного батюшки. И все они стыдили бы нас, но так ли мне стыдно на самом деле? Разве это я к нему пришла? Нет, ну, то есть да… Но! Я хотела просто позаботиться о нем, проявив человеческое участие. Никаких скрытых целей я не преследовала. Потому что я правда смогла забыть свои глупые чувства. А то, что полыхнуло, когда он поднес спичку, так это все от напряжения. Год одна. Шутка ли…
Собравшись с силами, я скатилась с постели. Посмотрела на себя в зеркало – не узнала. Разве дикарка в отражении может быть мной? Он сказал – красивая. А я и близко ею не была. Сжалась вся, скукожилась, собирая на неполной единичке обрывки блузки, и пошла прочь. Лифчик я за ненадобностью не носила. Соски саднили.
Осторожно захлопнула за собой дверь. Дошла до половины дорожки, когда вдруг стукнуло – надо было убрать поднос! Если оставить как есть, он точно вспомнит, что было. Я даже сделала несколько шагов в обратном направлении, а потом задалась вопросом – правда ли я хочу, чтобы он не вспомнил, или все-таки нет? Как насчет поговорить, м-м-м? Все между нами выяснить? Я же до сегодняшнего дня не знала, что это «между нами» вообще существует. Но это его «зачем снишься?» здорово сбило с толку!
Ох, Машка. Дурочка ты! Это ж надо было так вляпаться. Он со своей Эммой помирится, и думать о тебе забудет! А ты? Ты сможешь забыть по второму кругу? А, собственно, почему нет? Однажды у меня уже получилось. Получится и теперь. У нас даже нормального секса не было. На этом месте я споткнулась. По-настоящему споткнулась, о дрова, которые бросила, когда услышала вопли. Пришлось включать свет и собирать раскиданные под ногами поленья. О том, чтобы затопить камин, речи уже не шло. Мне и без этого было слишком жарко.
3. Глава 3
Уснуть удалось лишь под утро. И так крутилась, и эдак. Накрывалась с головой, будто от проблем прячась, изжарившись, скидывала одеяло, отбрасывала в сторону, зажимала между ног, но и это не приносило мне облегчения.
Проснулась от рева мотора, донесшегося с улицы. Вскочила, путаясь все в том же проклятом одеяле. Едва не упала, подбежала к окну. То, что в спальне, аккурат смотрело на дорогу. Вовремя – успела увидеть мелькнувший за поворотом зад свекровой Тундры. На часах семь. Он припозднился. Может, потому и спешил, а? Ведь какого-то же черта он притопил так, словно за ним черти гнались? Или…
