И с ними я засыпаю…
…А утро наступает, как обычно, в шесть. И сегодня я, помимо всех своих ежедневных утренних дел, мариную мясо и готовлю к запеканию в рукаве картошку по-деревенски. Маня крутится в кухне со мной, проводя громкую ревизию в ящике с кастрюлями — вот кто точно будет счастлив после нашего отъезда, так это соседи, — и я выдаю ей деревянный половник, чтобы развлекалась, пока я схожу в комнату приготовиться к приходу Шипинского.
Вчера, разбирая вещи, я нашла новую стильную майку и бриджи, которые купила во время беременности на потом, когда рожу. И напрочь о них забыла. А вечером примерила обновки — сели отлично! Ничего не могу с собой поделать, мне хочется выглядеть в глазах Артура не как никому не нужная фиктивная жена, а как красивая молодая девушка. Я даже ресницы крашу. Совершенно непроизвольно.
Артур приходит без пяти девять. Хоть я давно жду звонка в дверь, сердце всё равно подскакивает, когда он раздаётся. Марьяна бросает полковник и мчится смотреть, кто пришел, а когда видит, что это её любимый дяденька, да ещё и не один, а с очередной игрушкой — сегодня это синий котик, — бросается к нему с радостным визгом.
Естественно, Шипинский её подхватывает и прижимает к себе.
— Проходи, — сдавленно приглашаю и разворачиваюсь, чтобы уйти в гостиную.
Мне по-прежнему больно смотреть на их обнимашки. И я по-прежнему не понимаю, чего в моих чувствах больше: радости или ревности.
— Ты уже что-то собрала? — останавливает Артур мой побег. — Давай я сразу унесу в машину.
— Да, три коробки с вещами, — показываю рукой в угол гостиной, где их складирую.
Артур проходит и ссаживает Марьяшу на диван, та, разумеется, возмущается.
— Не ругайся, моя принцесса, папа сейчас вернётся.
Ох. Всё. От этих слов у меня мгновенно перед глазами потемнело, и уши словно ватой заложило.
Папа…
И ведь дочь его слушает и что-то понимает. Она много чего понимает. И слово «нельзя», и умеет показать, как мяукает котик и лает собачка… Да что там, она вообще у меня все понимает уже, только не говорит. Но вот почему-то я не думала, что Маня знает слово «папа», а она точно знает его значение, судя по тому, как сейчас гладит Артура по щетине.
Откуда?
Хотя стоп! Отставить панику! Мы ведь с ней ходим на детскую площадку, да и мультики — могла услышать. В общем, я приказываю себе не нагнетать, прогнать мистические мысли и сделать безмятежное лицо. Но у меня опять не выходит.
Шипинский отрывается от дочки, идёт к коробкам и поднимает их все три разом.
Сегодня тепло, и он явился к нам без верхней одежды, в одной лишь чёрной футболке и джинсах. Мышцы напрягаются под весом его ноши, и я сглатываю комок. Да уж, спина, руки, ягодицы — все у него осталось по-прежнему идеальным. Если не стало лучше.
— Открой мне и вызови лифт, — командует Артур.
И я, стряхнув наваждение, несусь галопом исполнять. Распахиваю дверь, нажимаю кнопку вызова, а когда кабина приезжает и Артур в неё входит, быстро жму цифру один.
— Боюсь, как бы Маня не вышла, — кидаю в свое оправдание и, не дожидаясь, пока двери закроются, мчусь обратно в квартиру.
Уф-ф, надеюсь, он не заметил моё состояние. Мне сложно даже представить, как я себя буду чувствовать, когда мы начнём общаться ежедневно.
Хоть бы я привыкла и перестала так реагировать на Шипа! Хоть бы…
Но что-то мне подсказывает, что дальше будет только хуже.
Так! Точно! Надо заняться делом! Выхватываю из комода простыни, беру пустую коробку и открываю дверцы серванта.
