– Вот как? Но это не значит…
– Что я должен следовать за тобой тенью, Уинтроп, – закончил за него фразу мальформ.
– Или я за тобой. Туше! – Он улыбнулся, отгоняя подальше малоприятные воспоминания о пересудах и сплетнях про Милтонов. – Так что же ты делал?
– Молился, как и ты, только не со всеми, а в уединении – в саду.
– Хм, я не молился. Просто скучал без тебя, ожидая когда служба закончится. Мне не о чем просить, у меня есть все.
Перед ним стоял юноша, столь похожий на человека, на самого прекрасного из всех мужчин, которых Ванé только видал. Длинные ресницы его мальформа вспорхнули, с них осыпалась пыльца, а на Уинтропа взирали огромные красно-желтые глаза, напоминающие узор на крыльях бабочек павлиноглазок – они манили и пугали одновременно. Но кроме красных очей и бледности, как у альбиносов, у этого создания имелось еще кое-что отличающее его от нашего вида – под его красным плащом таились крылья.
Антропоморфные мальформы всегда привлекали Уинтропа Ванé, а тот факт, что он творец одного из таких совершенных созданий – являлся для него поводом радости и гордости. Безусловно, на то воля Единства, но он верил, что и сам принял в этом акте творения важное участие.
И ни в коем разе Уинтроп бы не желал, чтобы этот юноша вдруг сделался человеком – даже если бы такое стало возможным. Он любил его именно за это. За то, что Ио – его мальформ.
– Ио, вернемся к этим Милтонам… – Ванé будто очнулся ото сна, пришлось отвести взгляд, чтобы перестать восхищаться своим мальформом. – Не будет ли лучше, если отец самолично почтит визитом столь благородное семейство, как и прежде?
Тот покачал головой, отчего чешуйки с его белоснежных волос и бровей полетели в разные стороны. Ио стоял в кругу пестрого света от витражного окна, а Ванé показалось, будто того окружала вовсе не пыль, а сверкающие звезды.
– Взгляни сам. – Ио протянул ренвуару конверт.
– Оно адресовано отцу, а не нам. – Уинтроп покрутил послание в руках. – Когда ты вообще успел получить его?
– Профессор нашел меня и попросил заняться этим.
– Он приходил в храм? А я вот его даже не видел… Странно. – Уинтроп извлек лист бумаги, положил конверт на сиденье. – Почему тогда он не присоединился к молитвам?
– Смею полагать, из-за того, что это простая служба… – Ио пожал плечами. – Еще мне показалось, что он очень спешил.
– Хм, ладно. – Ванé вздохнул. – Так спешил, что отрекся от влиятельных Милтонов. Интересно куда он отправился?
– Это мы спросим у него при случае.
– И кто на этот раз? Очередная служанка?
– Ты разве до сих пор не дочитал?!
– Нет, только первую строку. Достаточно, что оно от Милтонов и не для меня. – Уинтроп сложил письмо пополам и тоже отложил в сторону.
– Эклюзия произошла у дочери покойного лорда Милтона и леди Милтон. У Эдит.
Ванé присвистнул, а затем добавил:
– Тогда определенно нам там делать нечего!
– Ты знаешь отца лучше, чем я, – парировал Ио, – но я догадываюсь, что он предоставил нам этот шанс не просто так.
– Шанс? – переспросил Уинтроп и несколько скривился.
– Ну да. В конечном счете, нам ведь тоже стоит расти… Развиваться. Нельзя же оставаться вечными практикантами… Тут сказано “профессор Ванé”, никаких уточнений.
– Не просто “профессор Ванé”, – вставил Уинтроп, – а “дорогой профессор Ванé”!
– Хорошо, дорогой профессор.
– Только вот, – Ванé заладил старую песенку, – я еще им не стал.
– И не станешь, если будешь отказываться.
