У всех остальных обитателей имения Милтонов мальформы уже имелись годы и годы. Если бы только она стала свидетельницей всего этого, тогда бы, – как знать? – может, ей все не казалось таким ужасным? А даже вовсе наоборот…
Горничная уже бодро двинулась к колыбельке, сверкая начищенными до блеска красными туфлями, и откинула кружева.
Рот ее открылся в неподдельном изумлении, после она как-то многозначительно выдохнула:
– Х-а-а…
Эдит наблюдала, оставаясь в стороне и притворившись, что возится с накидкой. Она задумала небольшую проверку. Вчерашний тяжелый во всех планах вечер с визитом Аддерли мог явить ее сознанию преломленную действительность. А при свете дня все чудовища исчезают.
Эти догадки подтвердило выражение Ханны. Она выглядела озадаченной, удивленной, но вовсе не испуганной.
– Какая прелесть! – пропела она.
“Чего уж тут прелестного?” – Эдит наконец закончила изображать путаницу со своим нарядом подобным сорти-де-баль и подплыла ближе. То же самое сказал Аддерли.
На руках у Ханны оказался младенец. Самый обычный, что ни на есть обычный, младенец. От вида таких Куинси начинала визжать от восторга. Маленькие ручки и ножки, крохотные пальчики с такими же, подумать только, ноготками. Само упоминание младенцев, их запаха и будущей возможности наряжать тех точно куколок во всевозможные миниатюрные наряды приводило подругу Эдит в неописуемый восторг. А самое главное – акушерки помогали людям и всему этому чуду произойти! Куинси, конечно, выглядела так, будто это она помогла всем этим крохам явиться на свет, а еще она забывала про формовщиц, ведь те творили такое же чудо. Эдит прекрасно понимала, что жили в мире молодые люди, которые не могли иметь своих детей. Или их дети умерли. Первозданное в таком случае давало им шанс обрести этот дар, хоть и по-своему… Другое дело она: девушка, которая этого не просила и не молила об этом. Она к этому не готова и не хочет всего этого.
Сейчас Эдит сама чуть не приготовилась закричать, даже завизжать. Где же то самое монструозное творение, плод больной фантазии, искалеченное страховидное существо? Как оно так преобразилось за несколько часов? Ни тебе бесформенности, ни отростков, ни путаницы из пульсирующих кишок и щупалец, ни огромной раззявленной пасти во все его тельце полной мелких зубов. Что произошло?
– Так похож на ребеночка! – Ханна улыбнулась, пританцовывая на месте и покачивая малыша.
В утреннем свете девушка в красном с младенцем на руках напоминала святую Деву-ренвуар, призвавшую первого мальформа.
– Только вот… – тихо пролепетала служанка каким-то извиняющимся тоном (как показалось Эдит). – Есть одно… Но мальформы и не должны внешне всецело уподобляться нам, не так ли?
Она повернула того личиком к Эдит. Юная мисс Милтон зажмурилась, не успев толком ничего разглядеть.
“Есть какое-то отличие, какой-то дефект… – призадумалась она. – Мальформация. Не должно ему походить на насс… На обычное человеческое дитя…”
Блики света заплясали в сознании сквозь красноту ее опущенных век. Она видела сеточку сосудов и всепоглощающую багровость, но сейчас она не казалась такой пугающей, затягивающей, вечной.
Эдит слышала шорох платья Ханны, тихое дыхание и сопение мальформа, стук собственного сердца.
Когда малыш оказался у нее, Эдит открыла глаза. Все плыло в тепле желтого света. Потребовалось несколько мгновений, чтобы привыкнуть к солнечному утру, которое радостно врывалось в ее разрушенную жизнь.
