И тут же, эхом, раздается еще один хлопок из холла. И по коридору разлетается веселый голос Егора:
- Ау, семья, кто дома?
Торопливо смываю мыло с пальцев, вода шумит, и я не слышу, что происходит снаружи.
А когда выключаю кран, по ту сторону двери звучит мамин высокий голос:
- Зрасьте приехали, кого я вижу. Егор, кажется? Возмужал-то как, надо же.
Замираю с полотенцем в руках. Была надежда, что мама его не узнает, ведь они виделись кучу лет назад. Но Егор тогда очень грубо послал ее, за меня заступился.
А она злопамятная.
- Лера, ты что ли? - насмешливо отвечает он ей, и я мысленно представляю, как он опирается ладонью на стену, - там, в коридоре, твое барахло?
- А ты как был хамом, так и остался.
- Спасибо. Где все?
- Работают, детка, - мелодично отзывается мама. - Так что мы с тобой здесь вдвоем. В огромном пустом доме.
Швыряю полотенце в корзину и щеки горят, в зеркало вижу, как лицо заливает краской стыда. Мало того, что она про меня забыла, так она еще и режим кокетки врубила.
- А-а, ну я понял, Лера, - он смеется. - Дочь от тебя из дома сбежала?
- Куда сбежала? - мама вспоминает. Что я здесь. Или что у нее, вообще, дочь есть. И меняет тему. Сладко поет. - Ладно, пойдем, что ли, нальешь мне чего-нибудь. Я с дороги, замерзла. Посидим, поболтаем с тобой.
Не могу больше терпеть.
Бросаюсь к двери, растопыренными пальцами попадаю по косяку и с шипением отшатываюсь. Ноготь ломается под корень, и я морщусь, зажимаю ладонь между ног.
- Я, вообще, переодеться заскочил, - голос Егора по ту сторону отдаляется, - не привык к вашим зимам, ботинки насквозь. Так что, Лер, давай самостоятельно себе чего-нибудь плесни.
- Гляньте, какой деловой. И что, даже полчаса для гостьи не найдешь? - конец ее фразы звучит тише, она идет за Егором, - куда ты пошел, Егор, я с кем разговариваю?
Вытираю выступившие слезы и трогаю указательный палец. Так больно. Кровью колготки испачкала. Осторожно поворачиваю ручку и высовываюсь в коридор.
- Не пойму тебя, - мамин голос звенит, она сворачивает за угол, - вроде взрослый мужчина. А боишься компанию составить красивой женщине.
- Я тоже не пойму, - глухо отвечает он, и в холле гремит дверцами шкафа. Ускоряю шаг. Он спрашивает, еще тише, интимнее. - Ты меня клеишь что ли, Лера?
Торможу за углом и задыхаюсь, смотрю на покалеченный ноготь, и темно-красные полосы крови расплываются перед глазами.
Как можно.
- Я просто озвучиваю очевидные факты, - отвечает мама.
- Так женщина - это мать в первую очередь, - усмехается он, щелкает замками, - а ты, Валерия, это звание с блеском слила в унитаз.
- За языком следи, подлец.
- Пока.
Хлопает дверь.
- Хамло, - выплевывает мама. Шуршат торопливые шаги, она выруливает за угол и налетает на меня. Ойкает. - Варя, ну вот вечно ты под ногами!
- Ты зачем приехала? - взмахиваю рукой, и так накричать на нее хочется, - ты что за цирк устроила, ты чего к нему пристала?
- Я просто общалась, в чем дело? - она говорит с раздражением, сдвигает меня с дороги, обходит, - а любопытной Варваре. На базаре нос оторвали. Забыла что ли народную мудрость.
- С мужем своим общайся! - выплевываю ей в спину, и она резко оборачивается.
- Что? - взгляд темный, прищуренный, в нем блестит интерес. Такой узнаваемый, женский. Она медленно осматривает меня с ног до головы, будто бы видит впервые.
Ругаю себя за несдержанность, я как ревнивая дура. Еще и вывалила свое отношение к нему всем на обозрение.
