– Вы вернули нам стадо.
– Мы только разбили банду.
– Если бы у нас было золото…
– Давай не будем больше об этом…
Они остановились на околице. Впереди расстилалась бурая степь, по которой ветер гнал пыль и мятые шары перекати-поля.
– И все же я не могу отпустить вас с пустыми руками, – сказал Халтет. – Вместе с едой я положил одну вещь… Я не знаю, для чего она предназначена. Не знаю, что это такое. Может быть это никому не нужная безделица. А может быть, вы сможете выручить за нее кучу денег. Давным-давно я нашел ее глубоко под землей, и всю жизнь прятал. Сам не знаю почему. Теперь я отдаю ее вам. Это плата. Сомнительная плата.
– О чем ты говоришь? – спросил Малыш.
– Она в навьюченных сумках. Увидите сами… А сейчас… Прощайте… – старик отступил назад, поднял руку. – Легкого пути!
– Прощай, Халтет, – сказал Малыш.
– Удачи, – пожелал Буйвол.
Парнишка с лошадьми ушел далеко вперед. Его манила даль, и он шагал без остановок. Он смотрел только вперед, потому что позади не было ничего интересного. Он шел к горам. Он хотел увидеть, что там, за горным кольцом. Как выглядит большой мир, какие там люди, дома…
– Постой! – крикнул Малыш. – Как там тебя!? Хатук! Погоди! – Размахивая руками, он побежал за провожатым.
Буйвол уходить не торопился. Он долго смотрел на Халтета, почесывая переносицу.
– Ты знаешь, старик… – начал было он и смолк в нерешительности.
– Да, я знаю, – ответил староста. – Но ты чужой человек. И ты должен идти.
Буйвол помолчал, тряхнул головой:
– Должен… – Он хмыкнул. – Мне не нравится это слово.
– Мало ли кому что не нравится, – невесело усмехнулся старик, и Буйвол подумал, что в общем-то это неглупая мысль.
– Знаешь, – сказал Буйвол. – Я ведь не настоящий воин. Я всего-навсего сын лесоруба.
– Разве это что-то меняет?
– Не знаю, – Буйвол задумался.
– Иди, – поторопил бойца Халтет.
– Я должен? – хмыкнув, переспросил Буйвол.
– Да.
– Тогда я иду… – Он шагнул в степь. И больше не останавливался. Лишь однажды, уже нагнав попутчиков, он на ходу обернулся. И ему показалось, что рядом с крохотной фигуркой Халтета, стоит еще кто-то. Девушка.
Айхия…
– Ну что, дальше верхом? – спросил Малыш паренька-провожатого.
– Да, – согласился тот. – Так будет быстрей.
– Ты со мной или с ним?
– С тобой, конечно. Твой друг очень большой и тяжелый. Лошадь быстро устанет.
– Слышишь, Буйвол! – весело окликнул товарища Малыш. – Тут говорят, что не всякая лошадь тебя выдержит.
Воин не ответил. Он размеренно шагал, держась за седло. Больше он не оглядывался. И до самого вечера он не проронил ни слова.
Буйвол чувствовал, что с ним что-то происходит. Что-то плохое. Кружилась голова, глаза порой совсем застилали мельтешащие черные мошки. Жгло раненную руку. Иногда он не мог пересилить пульсирующую боль и кривился, сдавленно ругаясь сквозь зубы. Его знобило, подташнивало, есть ничего не хотелось, но мучила постоянная жажда. Он делал вид, что с ним все в порядке, но, видимо, это плохо ему удавалось. Малыш все чаще поглядывал на друга и во взгляде его читалась тревога.
До предгорий они добрались быстро – лошадей не пришлось подгонять, животные, очевидно, чувствовали, что впереди их ждут зеленые пастбища, напоенные ледниковыми ручьями.
Хатук всю дорогу неуемно болтал. Малыш этим был только доволен – он и сам любил поговорить. Так они и ехали вдвоем на одной лошади – весело переговариваясь, подшучивая друг над другом, изредка обмениваясь беззлобными оплеухами и несильными тычками. Буйвол держался позади. Он был молчалив, на шутки не отвечал.
