Кроме внешности Михаилу достался живой ум, чувство юмора и доброта, так редко присущая красивым и успешным. Из всех прелестниц школы он выбрал Катерину, натуральную блондинку с золотисто-карими глазами. Моя сестра Лиза была её лучшей подругой. Часто она прикрывала эту сладкую парочку, говоря, будто она и Катерина делают уроки вместе. А если девочка уходила в дом к отцу Ираклию, значит, можно было не переживать за её нравственность. О его суровости и нетерпимости к разного рода порокам ходили легенды.
Лизка никогда не боялась отца, даже когда была маленькой. И меня защищала. Даже следы от бляшки ремня и стертые о горох колени не были для неё преградой.
Михаил никогда не входил в наш дом, но я часто видела его издали. Почти всегда рядом с Катериной. И втайне даже от себя самой мечтала, чтобы на меня он смотрел такими влюблённым глазами. Ловил каждое моё слово и дарил букеты полевых цветов.
Но вот пришло первое сентября, и я, краснея и бледнея, уселась ему на плечо. Это были самые незабываемые, волнующие ощущения из всех, что мне пришлось пережить за свою недолгую жизнь. Кажется, даже сейчас моя пятая точка, привыкшая к порке отца, все ещё помнит тепло Мишкиного тела и крепость его плеча. Я и сейчас вешу не много, а тогда и вовсе казалась невесомой. По крайней мере, для Мишки.
— Ну, ты и перышко, Машка! — смеясь, сказал он. И, подбросив меня вверх, легко поймал.
Тогда он впервые назвал меня по имени. И назвал перышком.
Он был моей первой детской любовью. Единственной. Больше ни к кому я не испытывала подобной тяги. Обмирала, оказываясь рядом. Ловила каждый взгляд, каждый вздох, буквально заглядывал в рот.
Но он не замечал меня, а видел только Катерину. Он были неразлучны.
До тех пор, пока не случилось страшное.
В тот день ребята ходили купаться. Стояло жаркое лето, были каникулы, и все дети, кроме нас с Лизой, наслаждались отдыхом и покоем.
Не знаю, что произошло, но Миша и Катерина поссорились — наверное, впервые в жизни. Всё ребята видели это. Михаил ушёл прогуляться, а Катерина осталась. Но не прошло и часа, как и она пошла домой. Одна.
Больше её никто не видел.
Милиция облазила весь лес, дно реки прощупали баграми. Даже водолазы приезжали. И важный следователь из городского участка.
А Катерину не нашли.
Мишку многие посчитали виновником её исчезновения, а некоторые ― и убийцей. Обезумевшие родители Катерины требовали немедленно осудить Мишку, заставить признаться в том, что он сделал с Катериной. Они надеялись хотя бы найти и оплакать её тело...
Спустя месяц бесплодных поисков сгорел дом, в котором жили Михаил и его мать. Глафира надышалась угарного газа и умерла в больнице. Сын остался жив, но покинул поселок.
Все то время, пока шли разбирательства, нам с Лизой было запрещено выходить из дома. Но сестра иногда получала записки от одноклассников и подруг.
— Мишкин дом не сам сгорел, его подожгли, — сообщила мне Лиза однажды. — И мне кажется, это сделали родители Катерины. Они всегда ненавидели Мишку, он был слишком бедным и бесперспективным женихом для их дочки.
— Думаешь, он виноват? — робко просила я.
Сестра покачала головой.
— Они тогда действительно поругались, и очень сильно, — призналась она после некоторых раздумий. — Катерина хотела порвать с ним. Мишка злился. Он буквально рвал и метал... Но убить?! Нет, не думаю, что он бы на это решился. Он слишком любил Катерину.
