Неужели папа узнал про Матвея, и ему стало плохо? Или он узнал, кто мой новый босс? Кто отец Олега?
Когда папе нужно, он может все узнать.
И зачем он только полез в эти дела? Сколько времени прошло! Я думала, он уже отпустил ситуацию!
Но водитель “скорой” сообщает мне и Олегу, что по срочному вызову приехали к ребенку, а не к взрослому.
И ровно в эту секунду все вокруг теряет значение. Папа, Воронцов, Волков…
Скорая приехала к моей дочери! Моей девочке плохо!
Больше ничего не слышу. Лечу в дом.
— Маша! — папа хватает в объятия перед входом в детскую. — Тихо! Успокойся! Вначале успокойся!
— Что случилось?! — заговариваю, заикаясь от волнения. — Что с Элей?! Что с моей девочкой?!
— Да там… температура повысилась, трясти её начало. Мы вызвали врача, — говорит, а сам весь белый и мрачный. — Элю забирают. Я как раз собирался тебе звонить. Но ты сама приехала.
— Мама с ней?
— Да. Собиралась с Элей ехать, но раз ты здесь, то сама поедешь, а мы следом, — отвечает он мне и делает шаг назад. Пропускает меня в нашу с дочерью комнату. Олег следует за мной, но останавливается возле моего отца.
— Мама, — шепчу и подхожу к родительнице и к дочери. — Здравствуйте, — приветствую врача, но всё моё внимание сосредоточено на малышке.
Дочь даже не смотрит на меня. Глазки блестят, но безжизненные. Усталая и непривычно грустная. Не веселится и не хохочет, как обычно. Лежит и смотрит в потолок.
— Маша, — шепчет мама. Отвлекается от сумки, куда складывала вещи Эли. Доктор тем временем что-то записывает в бумаги. — Тут Эле…
— Папа уже рассказал, — опускаюсь рядом с крохой, не сводя с неё взгляда. — Доктор, что с ней?
За что ей такое? Почему моя девочка заболела? Почему ей плохо?
Как и любой другой матери, хочется любое её недомогание себе забрать. Лишь бы она вновь улыбалась и всех веселила своим поведением.
Слеза скатывается по щеке, но я быстро ее вытираю. Делаю все, чтобы дочь не видела моих слез. Они всегда ее расстраивают.
— Не могу сказать точно, — медик перестаёт писать и поднимает взгляд на меня. — Сейчас в больницу поедем. Там проведут обследование и скажут. Может быть, обычная простуда так переносится. Хотя маловероятно.
— Она у нас слабенькая на иммунитет, — добавляет мама, продолжая собирать вещи. — Болеет всегда простудами. Но никогда не болела так.
— Недавно пневмония была, — оповещаю врача.
— Может, не долечили? — предполагает она. — В больнице лучше скажут. Я бы не забирала вас. Но вот мы укольчик сделали, а температура не падает совсем. И мама ваша говорит, что дали ей жаропонижающее, а оно не действует. Температура невысокая, но опасная.
— Мы поедем! — киваю головой. — Пусть посмотрят!
Одеваю вялую малышку и беру её на руки, готовая ехать в больницу. Руки совсем не слушаются, и кажется, что от волнения в любую минуту могу уронить дочь.
Благо спасает Олег. Забирает у меня Элю и сам несёт её в машину, шепча ей что-то на ушко. Его слова ее забавляют, и она даже пытается улыбнуться.
— Я поеду с твоими родными в машине, а вы на скорой, — предупреждает он меня. — Ни о чём не волнуйся, Маш! Что бы это ни было — мы вылечим малышку! Ты веришь?
— Верю!
До больницы добираемся быстро. Там нас сразу же берёт под крыло заведующий. Отец умеет навести шороху, когда дело касается здоровья.
Эля у участкового педиатра наблюдается в ближайшей детской поликлинике, а здесь, в этой частной клинике, мы впервые. Папа настоял на том, чтобы сразу везли сюда. Мама как-то здесь рожала. И говорят, что детские врачи в этой больнице неплохие.
