Баба Ванда по очереди ударила концом ломика по лучам пентаграммы, вернулась в ее центр и начала поворачиваться вокруг своей оси, держа железный прут в вытянутой руке. Несколько секунд ничего не происходило, и каждый из наблюдателей по-своему расстроился из-за этого, как вдруг на конце ломика возникло фиолетовое сияние.
Хлопнул разряд, синяя молния ударила в стену. И в ней возникла массивная дубовая дверь с толстыми железными скобами и огромным висячим замком, на котором красовались инициалы ЯБ. Яков Брюс оставил здесь автограф! Вот здорово! Следившие за Вандой через щель зрители принялись криками и телодвижениями выражать восторг. Особенно отличилось в этом, ясное дело, самое заинтересованное лицо, вернее кошачья мордочка, – Грызлов.
Баба Ванда положила ломик на пол и разрешила спутникам вернуться в помещение. А когда они по одному протиснулись в пятиугольный зал, отвесила им низкий поклон, как актриса, вышедшая на бис после удачно сыгранного спектакля.
– Вуаля! – сказала она, показывая рукой на дверь.
Все зааплодировали. Усиленный акустикой потолка звук был таким мощным, будто бы это били в ладоши несколько тысяч впавших в состояние эйфории фанатов Швыра…
Ниночка Водорябова ждала результатов своего колдовства. По ее расчетам выходило, что Малышкин давно уже должен был пасть к ее ногам, но этого все не происходило. Конечно, он стал очень мил с Ниночкой и видно было, что ее общество доставляет ему огромное удовольствие, но и только! А где предложение руки и сердца? В обеденный перерыв она отправилась к экстрасенсу Волховитинову, обещавшему помочь. Однако тот встретил ее холодно, покрутил носом и сказал, что денег не вернет и желает всего хорошего. Скандалить Водорябова не решилась, еще сглазит! Она повернулась, чтобы уйти, но колдун остановил ее и предложил купить старинную книгу за сравнительно небольшие деньги.
– Здесь написано о привороте все – от альфы до омеги, – заверил колдун.
Книгу она купила, даже толком не разглядев содержания, и вернулась на работу. Весь день Ниночка провела как на иголках. Она отвечала невпопад, путала все, и режиссер дважды за день делал ей замечания. Еле дождавшись вечера, она торопливо распрощалась с коллегами и рванула домой на такси.
Сумку она бросила в коридоре, забежала в комнату с книгой в руке и плюхнулась в кресло. Потом открыла вожделенные страницы. Да, написано было все, что надо. И Ниночка погрузилась в чтение. Звонил телефон, но она не отвечала, не до того было. Наконец она выбрала то, что нужно.
Водорябова, конечно, слышала о том, что приворот страшный грех и счастья потом не будет, но решила, что она будет исключением из правил и избежит неприятностей. На секунду Нина задумалась. А любит ли она Малышкина до такой степени, чтобы пойти на риск? Нет, пожалуй, не любит… Но перед глазами встало ненавистное лицо Корделии, и Ниночка отбросила прочь все сомнения.
Еле-еле она дождалась полуночи, потушила везде свет и зажгла одну восковую свечку. На белую тарелку без каймы положила аппетитные пирожные, купленные в буфете телецентра. Распустила волосы и надела чистую ночную рубашку. Потом поставила тарелку на пол у свечи, а сама опустилась на колени рядом и хрипловатым от неожиданного волнения голосом произнесла черный приворот.
– Во имя того, чье имя не говорят, встану я, красна девица, и пойду не путем, не дорогой, а заячьим следом, собачьим набегом, и вступлю на злобное место. Зеследера, Пореастона, Коржана, Ардуна, с пламенем палящим и с ключами кипучими, идите к добру молодцу и зажгите молодецкую голову, и белое лицо, и ретивое сердце, и не мог бы он без меня ни жить, ни быть, как белая рыба без воды, мертвое тело без души, малое дитя без матери. И сох бы он по мне, как сохнут от великого жару и от буйного ветру. Будьте мои слова крепче и лепче клею карлуку и тверже зеленого булату и каменю. Тут моим словам ключ и замок!
