В маленькой квартире, обставленной мебелью из «Икеа», было немного книг и почти никаких украшений. Только несколько призов с мотогонок и боксерская груша в углу. Сарате обходил помещение, где так часто бывал, отгоняя воспоминания. Ковер, на котором они занимались сексом, когда он пришел сюда в первый раз; кухня, где они как-то готовили фаршированные перцы, в итоге сгоревшие в духовке; ванная с душевой кабинкой, в которую они столько раз залезали вместе. В спальне от постели со смятыми простынями (причем с его стороны – да, у него уже появилась своя сторона кровати! – они выглядели гораздо аккуратнее) веяло тоской. Незачем вспоминать о долгих часах, проведенных в этом доме, об иллюзиях, рождавшихся во время разговоров в этой постели после бурных ласк. Сейчас важно только одно – понять, куда девалась Ческа. На обеденном столе стояла бутылка французского вина, украшенная фиолетовым бантом. Закрытая бутылка, приготовленная, чтобы отпраздновать нечто так и не случившееся. В шкафу при входе под ворохом одежды лежал пистолет Чески. Значит, она вышла не по служебным делам.
В квартире не было никаких следов насилия. Даже самый искушенный глаз не нашел бы здесь ничего, наводившего на подозрения. Разве что бутылка французского вина заставила бы задуматься человека, хорошо знакомого с Ческой, – вино она не любила и вообще почти не пила, только иногда позволяла себе кружку пива. Но и эта бутылка не указывала на преступление, максимум – на любовное разочарование.
В дверь позвонили, и Сарате живо представил, как Рейес идет своей дурацкой угловатой походкой, а потом резко разворачивается, чтобы вернуться к задаче, от которой ее несправедливо отстранили. Похоже, она способна на подобное самоуправство. А в этом доме столько воспоминаний и призраков, что Сарате почти обрадовался компании. Но в дверь звонила не Рейес. На пороге стояла Элена Бланко.
– Что-нибудь подозрительное?
Сарате улыбнулся, пропуская ее.
– Рад тебя видеть.
– Ты не нашел ее в туалете, где она умерла от инфаркта. Это уже хорошо.
– Мне очень неспокойно, Элена.
Она прошла в гостиную и стала разглядывать фотографии, снятые в путешествиях по экзотическим странам или на слетах байкеров. На одном из снимков Ческа позировала в обнимку с Сарате на фоне цветущих вишен.
– Это было в Херте, – объяснил Сарате.
Элена молча продолжила осмотр. Задержала взгляд на пустых пивных банках и недоуменно указала на них Сарате.
– Мы вчера вечером немного посидели вместе.
Она перевела взгляд на бутылку вина. Сарате покачал головой, он понятия не имел, откуда здесь такое дорогое вино. Элена медленно перемещалась по квартире, подмечая детали, ища зацепки, строя предположения. Она не спешила делать выводы. В ванной стоял стакан с двумя зубными щетками.
– Вторая щетка твоя?
– Элена…
Сарате было неловко, он пытался найти объяснение, не зная, как оно прозвучит – как попытка оправдаться или как просьба уважать его личное пространство.
– Я не собираюсь лезть в твою личную жизнь, – угадала его мысли Элена. – Просто пытаюсь понять, мог ли сюда зайти кто-то еще. Это важно.
– Моя.
– Синяя или зеленая?
– Элена…
– Проехали.
Элена открывала шкафы, поднимала подушки, двигала мебель. В одном из ящиков комода она нашла планшет без пароля.
– Дай сюда. – Сарате отобрал у нее планшет, зашел в фотогалерею и стал просматривать снимки.
– Чем ты там занимаешься? – спросила Элена.
