– Я же говорю, не надо формальностей. Мы тут все на «ты», без церемоний. Пойдем выпьем кофе, я тебя познакомлю с народом, поболтаем. Годится?
– Как прикажете.
– На «ты». И ничего я не приказываю. Тут только твой дядя приказывает.
Услышав имя дяди, Рейес невольно скривилась. Ордуньо этого не понять: она попала сюда по блату, и симпатию коллег ей придется завоевывать.
В общем помещении отдела Марьяхо увлеченно вырезала заметку – ее стол был завален провинциальными газетами. Не дожидаясь, пока ей представят новенькую, она добродушно обратилась к вошедшим:
– Представляете, китайский ученый заявил о создании черных дыр в лаборатории!
Рейес сочла себя обязанной отреагировать:
– В лаборатории? Какой ужас.
– Да, я уже из шести газет вырезала заметки об этом, и уверена, что завтра еще несколько напечатают. Уж не знаю, откуда они это взяли. Может, какая-нибудь контора по производству страшилок-фейков старается. Я Марьяхо, а ты, видимо, племянница комиссара.
– Меня зовут Рейес.
– А я Буэндиа. Не обращай внимания на Марьяхо! Она сама выдумывает новости и сама же их распространяет. Такое вот хобби.
Буэндиа подошел поцеловать ее в щеку, и Рейес не возражала. Никто не прокомментировал ее внешний вид, но сотрудники ОКА не понимали, как с ней себя вести, – как с мужчиной или как с женщиной. Впрочем, к их облегчению, Рейес это, похоже, не волновало.
Марьяхо хлопнула ее по плечу, грубовато, зато с искренним дружелюбием.
– Я тебя научу пользоваться кофемашиной, она на вид простенькая, но там есть свои хитрости.
– Спасибо. А правда, что вы сами сочинили эту новость?
– Разумеется. Черные дыры в лаборатории! Это же просто бред. Иногда мне кажется, что в газетах работают одни дремучие невежды.
– А зачем вы это делаете?
– Я собираю вырезки в альбом. Когда-нибудь вытащу на свет все свои фейки, и обрушу репутацию многих СМИ. Обо мне станут рассказывать на факультетах журналистики всего мира. – Марьяхо рассмеялась, но никто не понял, шутила ли она.
Вошел встревоженный Сарате. Не снимая куртки, он остановился посреди комнаты и спросил, ни к кому конкретно не обращаясь:
– Ческа пришла?
– Ее же в суд сегодня вызвали, – ответил Ордуньо.
– Она не явилась.
Ордуньо ошеломленно уставился на него:
– Не может быть. Она всю неделю готовилась к выступлению.
– Я сам только оттуда и не видел ее. Прокурор в бешенстве. Она не звонила? За все утро Ческа ни с кем не выходила на связь?
Сарате обвел помещение взглядом, но ответом ему стало молчание – недоуменное, растерянное и с оттенком тревоги. Рейес понимала, что знакомиться с ним сейчас было бы неуместно и бестактно. Ей захотелось стать невидимой, прикинуться шкафчиком для документов или кофемашиной. Пусть напряжение спадет, с Сарате она поговорит позже.
– Не похоже на Ческу – пропускать заседание суда, – заметил Буэндиа.
– Тем более по делу, которое она сама вела, – добавила Марьяхо.
Сарате раздраженно махнул рукой, как будто упрекая коллег в том, что, вместо того чтобы успокоить, они заставили его волноваться еще больше. Ческа несколько месяцев вела расследование и в результате раскрыла преступную сеть, которая похищала людей и держала их в рабстве. На сегодняшнем процессе она была главным свидетелем, и ее неявка – лучший подарок для защиты.
– Ты на мобильный ей звонил?
Ордуньо сам понимал, что вопрос риторический. Это была скорее попытка отогнать дурное предчувствие.
