- Правда? – показала она свои пристыженные глазки с размазанной тушью под ними. – Коменда меня видела?
- О, ты была звездой сегодняшней ночи! Я думаю, она тебя после этого еще долго будет помнить.
- Блин! – завыла подруга и снова спряталась под одеялом. – Это всё Дима виноват.
- Да? И чем же он провинился? Оказался недостаточно сладок для тебя?
Тяжелый вздох.
- Он вчера к другой клеился. Вернее, она к нему, а он повелся, - пробубнила она.
- Какая печальная печаль, - сыронизировала я. – Держи минералочку, королева мятого арахиса.
- Как стыдно-то, господи! - высунулась она из-под одеяла и осушила стакан в несколько глотков. Сменила стакан на бутылку и отпила из нее, но уже с меньшей жадностью. Затем прислонила её ко лбу и с облегчением закрыла глаза. – Я теперь не выйду из комнаты.
- Да ладно тебе, - попыталась я ее успокоить и устроилась на своей кровати в позе лотоса. – Думаю, коменда и не такое за все свое время работы видела. Сомневаюсь, что ты ее сильно удивила.
- Капе-ец! – посокрушалась она еще немного о себе и неожиданно перевела стрелки. – Это ты всё виновата!
- Я?! – от удивления чуть не лопнули глаза.
- Ты! – подтвердила Юля. – Если бы ты пошла со мной, то не дала бы мне так нализаться.
- Ну, да, - закивала я активно. – Я бы тебе дала нализаться по-другому.
- Как же башка болит, - простонала Юля и прикрыла глаза. – Кто, говоришь, меня принес?
- Тимоха. Красивую такую. Лохматую, поющую репертуар Ленинграда.
- Стыдоба-то какая.
- Да, ладно. Прикольно было. Ты такая милая, когда нифига не соображаешь. Даже в любви мне призналась раз шестьсот.
- Ну, хоть что-то хорошее за вечер сделала, - наконец, улыбнулась она и оглядела меня одним прищуренным глазом. – А ты куда собралась?
- Я уже вернулась, вообще-то. В мире трезвых уже обед.
- Да? – подруга схватила телефон с тумбочки и взглянула на часы. – Почти час дня. Кошмар. И куда ты ходила?
- На работу устраивалась.
- Зачем? – искренне удивилась девушка. – Родители же есть!
- А кто это у нас так плотненько на родительской шее сидит? Кто у нас великовозрастный нахлебник? – сузила я глаза, снова наступая на девушку елейным голосом.
- Юленька? – спросила она неуверенно.
- Молодчинка какая!
- Отстань, - отмахнулась та и снова закрыла глаза. – Кстати, Соколовский вчера расстроился, когда увидел, что я без тебя пришла.
- Ну, пусть привыкает. Ему часто придется видеть тебя без меня.
- Размечталась, - фыркнула Юлька. – Он сегодня устраивает вечеринку в общаге. На нашем этаже. И что-то мне подсказывает, что делает он это специально для тебя.
- Это похмелье. Оно подсказывает тебе всякий несусветный бред.
- Да ладно тебе, - скуксилась подруга. – Не такой уж он и плохой.
- Я не говорю, что он плохой. Я говорю о том, что мне в универе его морды хватает. И видеть его добровольно еще где-то мне не хотелось бы.
- Всё равно, он прикольный.
- На вчерашней вечеринке проходило посвящение в его фанклуб?
- Нет. Почему ты так решила?
- А почему ты его, вдруг, решила нахваливать?
- Просто, сказала, что думала.
- Не делай так больше.
- Не говорить?
- Не думай, Юля.
Подруга рассмеялась и бросила в меня опустевшей бутылкой.
В дверь послышался тихий стук. Раньше, чем мы с Юлькой успели что-то ответить, в проеме показалась белобрысая голова Жедимки.
- Девчонки, привет! – произнес относительно бодро.
- Чё тебе? – спросила подруга вместо ответного «здрасьти».
- Ты чего вчера меня не дождалась? – спросил он у нее неожиданно робко.
