Беру с собой строгий прямоугольный портфель и выхожу. Сегодня, возможно, я получу работу своей мечты.
Это еще что такое? Вся улица перед моим домом перегорожена огромной толпой людей, несущих разноцветные плакаты. «НЕТ КОНТАКТНЫМ ЗООПАРКАМ!», «ОТПУСТИТЕ ЗВЕРЕЙ НА ВОЛЮ», «ПОСТУПАЙТЕ ПО-ЧЕЛОВЕЧЕСКИ» – пестреет со всех сторон. Из мегафона доносится знакомый голос, подогревающий интерес прохожих:
– Подпишите петицию о запрете контактных зоопарков! Животные не должны страдать! Не проходите мимо!
Прямо на меня двигается огромная фигура гориллы, чей костюм сделан из папье-маше и обрывков черной ткани. В руке у обезьяны как раз и находится мегафон.
На ее плече расположились цепи, символизирующие человеческую беспощадность.
– Элен! – глухо доносится из-под головы обезьяны. – Я так рад тебя видеть! Ты слишком официально одета для такого пикета. Возможно, нас будут разгонять водяными пушками, – с гордостью добавляет обезьяна.
– Папа, – я с сомнением оглядываю гориллу и застываю в ужасе. Конечно! Как я могла забыть! Ведь папа писал мне на электронную почту, рассказывал о своем пикете и просил поддержки!
– Сейчас мы дадим тебе костюм выдры, и ты присоединишься к нам. – Папа уже машет мохнатой лапой кому-то из своих друзей.
Видимо, это генетическое – любовь к перфомансам. Я с тоской смотрю на часы. На циферблате видно, как моя работа прощально покачивает рукой с тихим щелканьем секундной стрелки. Но я не могу подвести папу!
К нам уже бегут люди с чем-то коричневым в руках.
– Вот, вчера купили в карнавальном магазине, но с размером ошиблись, из нас никто не влезает в этот костюм, – разводит руками папа и отбирает у меня портфель. – Как ты вовремя вышла! Я уже начал беспокоиться! А Мария на работе?
– С утра убежала. – Как же мне хочется оказаться на месте Марии сейчас. Конечно, если младшая дочь не работает и живет за счет родителей, можно распоряжаться ею по своему усмотрению. Что, в целом, справедливо.
– Натягивай, вот так. – Дружелюбные женщины помогают мне облачиться в жаркий, царапающий костюм. – Идеально сидит! Как влитой!
Да уж, если этот костюм даже мне маловат, удивляюсь, на кого они вообще рассчитывали?
– Пап, а по какому маршруту вы идете?
– Через центр, а там свернем в сквер и устроим концерт в поддержку пикета.
Отлично, значит, у сквера я незаметно сверну, забегу в туалет перед собеседованием, приведу себя в порядок и, может быть, даже не слишком опоздаю. Как хорошо, что я вышла пораньше!
Голова выдры еле налезает на мою. Внутри тесно, пахнет пылью и старыми носками. Если бы у меня была клаустрофобия, я бы точно сошла с ума от временного пристанища. На ухе у меня (прошу прощения, у выдры) кокетливо болтается красный бант.
– Тут еще была красная юбочка, но мы из нее сделали кровавую рану, – доверительно шепчет мне грузная дама в костюме бегемота и подставляет свой бок, где черными нитками пришит огрызок алой тряпки.
Папа снова хватает мегафон и, воинственно размахивая руками, направляется вперед. Друзья обступают его тесным кольцом и продолжают декламировать:
– Контактный зоопарк – дело пропащее. Животные должны жить по-настоящему!
В костюме выдры идти очень тяжело. Мой длинный хвост из пенопласта цепляется за все подряд. Люди на тротуаре показывают на нас пальцами, кое-кто даже фотографирует. Папа каждый раз принимает горделивую позу и приветливо машет лапой, как королева на приеме.
