Этим же вечером проверяю теорию на деле. Для пущей убедительности вру, будто учителя стали делать замечания.
— В школе так положено: у девочек должен быть черный низ и белый верх, — вздыхаю притворно. Кажется, во мне прозябает без дела великая актриса. — И в кроссовках можно только на физру. Оказывается.
Что-то прикинув в уме, отчим достает лопатник и вынимает приличную стопку денег. Протягивает мне:
— Пусть ты мне неродная, но позорить себя я не позволю. Купи, что требуется. Если не хватит, получишь еще.
Низко опустив расширившиеся от удивления глаза, дрожащей рукой принимаю подачку. Я, конечно, ожидала, что получу требуемое. Но не в таких же размерах!
На следующий день прогуливаем с Машкой три первых урока и отправляемся в торговый центр. Вот это жизнь, когда можно ни в чем себе не отказывать! Покупаю черные лакированные туфли-лодочки, несколько белых блузок, пиджак, юбки. Обезумев от шопинга, хватаю с полки красные туфли на умопомрачительной шпильке, при этом совершенно не умея ходить на каблуках.
— А это? Ты глянь! — Машка трясет перед носом шифоновой кофточкой, точно сплетенной из полупрозрачной паутинки. — Себе бы взяла, да размера нет подходящего.
Меряю, покупаю. По совету Машки беру несколько бюстгальтеров — таких, с поролоновыми вставками. В них я кажусь совсем взрослой, совершенно девушкой.
— А это тебе как? — хихикает Машка, демонстрируя узкое, как перчатка, платье с люрексом.
У меня едва не отпадает челюсть: от цены и качества.
— Да ну, я такое ни за что не надену… — шепчу, одной рукой придерживая челюсть.
А в голову закрадывается предательская мысль: вот бы Вовка меня увидел в таком платье. В этом не посмел бы назвать «серой».
— Не придуривайся, будто я не вижу, как у тебя глаза загорелись! — сотрясается от смеха Машка. Кидает платье поверх вороха другой одежды: — Берем!
После этого выбирает платье себе: зеленое, тоже с люрексом, но не такое открытое. Вот только на ее складной фигурке оно сидит идеально. И поролон ей не нужен.
— А теперь в алкашку! — объявляет она, довольно сверкая глазами.
— Это еще зачем? — недоумеваю я.
Алкашкой тут именуют магазинчик, где из-под полы торгуют конфискованным элитным спиртным. Стоит бешеных денег — которые, кстати, у меня еще остались.
— Как это зачем?.. — вскидывает брови подруга. — А для смелости?
Как бы сильно ни готовилась, суббота подкралась незаметно. Я все еще надеюсь притвориться больной и даже пару раз убедительно чихаю на инглише. Но Машка непреклонна
— Даже не надейся, — зло шепчет она в спину. — Мы идем на эту вечеринку, и точка.
— Я еще у матери не отпросилась, — шепчу в ответ.
— Можно подумать, она тебе запретит. Позвонишь от меня, придумаешь какой-нибудь бред про общее задание. Или пижамную вечеринку. Или еще что. Без разницы, главное скажи, что останешься у меня ночевать.
— А ты как?
— Не волнуйся, у меня есть свои способы.
После уроков идем к Машке. Ее родители живут не так богато, как Светкины, но трехкомнатная квартира в центре обставлена шикарно. Особенно мне запоминается огромный телик в гостиной — чуть не во всю стену. Такой огромный, что у Джулии Робертс можно рассмотреть все мимические морщины.
— Как-нибудь придешь, когда не будет родителей, я тебе другое кино покажу, — хихикает Машка. — Для взрослых: мои наивно думают, будто я не знаю, где они кассеты прячут. Вот там-то точно есть на что посмотреть. До мельчайших деталей. А теперь пошли в мою комнату, хватит на Джулию пялиться. Пора нам самим превратиться в красоток.
