Мама дорогая! 9 мифов о материнстве - страница 3

Амария Рай, управляющий партнер юридического бюро REALEX, певица, писатель, попечитель фонда «Даунсайд Ап»

Итак, что же у нас получается? Сначала я стремилась поскорее приступить к работе, хотя бы для общего развития. Боялась выйти в тираж, выпасть из обоймы, стать сбитым летчиком или, что самое страшное, «старым редактором», которая ждет пенсии в журнале «Василиса» и на презентациях украдкой заворачивает в салфеточку куриные рулеты – взять с собой. К тому же мои родственники, по телефону или приходя в гости, непременно спрашивали: «А когда ты выйдешь на работу?» А я каждое утро, вскакивая по детскому крику, который нельзя, как будильник на смартфоне, отложить на пять минут, думала, что никогда еще у меня не было такой работы. Без выходных и права на ланч. Без единой командировки, возможности делегировать обязанности коллегам и шанса прийти с единственным подчиненным (или боссом?) хоть к какому-нибудь консенсусу.

И конечно, до родов я постоянно слышала истории о работающих мамах, которые запрыгивали в офисное кресло с едва зажившей эпизиотомией. Лично брала интервью у звезд, летящей походкой выходящих на сцену через пару недель после родов. Общалась с forbes-women, которые, изящно поигрывая лаконичными бриллиантами на крепких перстах, вспоминали, как прекрасно они воротили бизнесом, пока блаженных отпрысков лелеяли профессиональные няни. Почему же я, вместо того чтобы последовать их примеру, каждую свободную минуту трачу не на работу, а на сон? А оставить Герушку чужому человеку просто не могу, потому что прочитала в какой-то книге, что «40 дней после родов малыш должен быть неразлучен с матерью»?!

Когда в три месяца у Германа прошли колики, я все же стала немного сотрудничать с журналами. В шесть – выбираться на встречи, оставляя с папой или бабушкой. И тут в голове закрутились уже совсем другие мысли. Зачем я занимаюсь этой ерундой? Все эти статьи – это же плевок в вечность. Работа однозначно идет в ущерб малышу. Я пропустила утреннюю прогулку, потому что готовила интервью. Нет, надо завязывать с фрилансом и заниматься Германом. Ему необходимо мое внимание, а я сижу, уткнувшись в компьютер. Я – плохая мать…

Чувство вины подкреплялось постами знакомых мамочек в соцсетях. То там, то тут звучало безапелляционное: «У моего Даниэля есть только одна няня – мама Катя». Или вот такое: «Знакомая психолог мне сказала, что работать в присутствии малыша вредно для его психики. Если ты рядом, то должна заниматься только ребенком, а работать уезжай в офис». Самобичевание подкреплялось страшными видео про нянек, орущих на детей, а также комментариями к ним («Сама виновата! Родила ребенка и отдала его чужой тетке. Я своего Ванечку не оставляю даже с бабушкой…»).

«Боже мой, – удивлялась я, – неужели все эти идеальные леди проводят годы рядом с ребенком, ни разу не попросив хорошего человека приглядеть за ним? Как можно при таком образе жизни сохранить здоровую психику, любовь к жизни, секс с мужем, приличную зону бикини и не пуститься в тихое бытовое пьянство? Они лукавят, однозначно».

А Герман между тем рос. Он пополз, сел, встал, пошел и заговорил. Все это время я занималась им и работала. Мне помогали муж и няня. И когда мне было очень нужно, я выдавала ребенку запрещенный айпад. Потому что оказалось, что двухлетний сорванец требует гораздо больше внимания и фантазии, чем трехмесячный пузырь в трогательных перетяжках. Сейчас я пишу эту книгу, а сын гуляет с няней. Я не буду лгать, что делаю это играючи, эдакая удалая белка. Мне трудно, поверьте. Скоро они вернутся, и мы пойдем играть в «Поли и Роя». Или включим вредный мультфильм «Маша и Медведь». И приготовим нашему папе куриные сердечки с рисом. И это будет моим счастьем, моим балансом.