Наконец, караван поравнялся со мной. Один из верблюдов почему-то оказался недоволен погонщиком и громкими звуками выражал своё недовольство, этот рёв я и услышал издалека. Наблюдая за караваном из укрытия, я всё же колебался: может, выскочить навстречу и попроситься идти вместе с ними? Ну, да все эти переживания от лукавого.
Во-первых, направляются они совсем в другую сторону, а во-вторых, будет проще прийти к ним ночью и банально попросить, гм, украсть, гм, просто взять, что мне нужно. Хотя они идут быстро и в противоположную от меня сторону. А что мне от них нужно? Котелок есть, оружие есть, еда, немного, но есть, вода тоже есть. Любви нет, но не к ним же за ней обращаться? Даже деньги есть, но их отнимут, короче, придётся пропустить караван и идти дальше в гордом одиночестве.
Караван в это время медленно проходил мимо меня. Кричали погонщики, озирались охранники, а я сидел, как мышь в подполе, и даже не шуршал, вот дожил, ей Бо… Змееголовый, ты где, хмырь? А?! В ответ тишина, только ветер дунул с удвоенной силой, и всё на том. Ни тебе шёпота тихого, ни смешка суетливого. Один ты, Мамба, теперь остался, только на себя и рассчитывай, прямо как в первый раз попал в Африку. Вот же, блин! Ну, да ладно.
Завершив мысленный диалог, я приник к земле, внимательно отслеживая уходящий вперёд, то бишь назад, караван. Вскоре он совсем слился с линией горизонта, а я пошёл дальше.
Глава 5. Встреча на перевале
Караванный путь по-прежнему казался безлюдным. Где-то высоко над головой в чистом голубом небе парил степной орёл, зорко выслеживая добычу. Наверное, сверху я ему казался маленьким чёрным пятнышком на фоне жёлто-зелёной саванны. Некой букашкой, идущей по своим делам, заметной, если только начать пристально вглядываться в неё. Вдыхая звенящий воздух, я отметил про себя, что уже и позабыл то чувство, когда находишься наедине с поистине девственной природой, отвык, можно сказать.
Сейчас вокруг меня простиралась одинокая саванна и ни одного человека не находилось на тысячи и тысячи километров. Некого позвать на помощь, и тебя никто не позовёт, не с кем поговорить или просто поругаться, да и ты, собственно, никому не нужен. Любой, кто может встретиться, априори является врагом, и его опасность зависит от твоих и его возможностей. Кто окажется сильнее, тот и прав.
Здесь человек не сможет выжить один: он слишком слаб и такое же имеет оружие. Нет пулемётов, дальнобойных и убойных снайперских винтовок, нет мин, гранат, автомобилей, самолётов – ничего этого нет, кроме доброй стали! Да и той толком нет, в основном, бронза да грубое железо. Возможно, хорошую сталь уже и производят, но, судя по тому оружию, что я получил в бою, явно не здесь. Исключение составлял только кинжал жреца, у него оказалась не только богато отделанная рукоять, но и отличное блестящее лезвие, не иначе – штучный экземпляр.
Да и сама сталь оказалась остро заточенной. В бою я его ещё не проверял и хорошо, чтобы нужда в нём не имелась долгое время, но в случае чего, он должен мне помочь, если подведут копьё и топор. Поэтому кинжал и висел у меня всегда на поясе, чтобы в нужный момент оказаться под рукой.
Так, размышляя обо всём, я быстрым шагом двигался вперёд, следуя за изгибами караванного пути. С каждым днём мои раны сильнее затягивались, а я чувствовал себя всё лучше, что позволило начать полноценно охотиться. Больше всего меня бесил лук: уж чему я не смог научиться раньше, так это стрельбе из него, да и тетиву сделать самому оказалось проблематично. Ну, не умею я сухожилия всякие тянуть и доводить до нужной кондиции.
