– Госпожа, наложники должны приносить удовольствие и наслаждение, радуя хозяев свои телом, в этом смысл их существования! Если не использовать саблю, она заржавеет, если не скакать на коне, он растолстеет и умрет! Вы обрекаете наложников на страшную участь забытых вещей! За что такая немилость? – Шонар даже руками всплеснул.
– Да не знаю я, что с ними делать! – вырвалось у меня.
Струна гитары, которую терзал в углу Тиль, жалобно тренькнула.
– Использовать! – Шонар потер руки. – Дозвольте доказать, что вы ошибаетесь, держа гарем в полном небрежении? Вы молодая, сильная, здоровая девушка, и ни разу еще не призывали на свое ложе ни одного наложника!
– Я замужем! – от смущения заполыхали щеки. Блин! Я же не собиралась обсуждать свою личную жизнь! Черт принес этого профессионального сводника!
– Да при чем тут замужество? – искренне удивился Шонар. – Я видел лира Конрада, искренне уважаю его семью и понимаю, почему вы избрали его супругом. Но при чем тут плотские удовольствия?
– Лир Шонар, – сказала твердо. – Я росла совсем в другой среде, не в империи. Вы меня смущаете вашим натиском и вашими вопросами. Мне очень трудно привыкнуть к образу жизни знатной имперской женщины. Для меня это распущенность и непристойность, понимаете? Муж и любовник – это предел моего восприятия. Лично мне хватило бы одного мужчины для счастья.
– О? – изумился лир Шонар и совсем по-другому на меня взглянул. С участием и сочувствием. – Госпожа, я помогу вам это исправить!
Я вздохнула. Да, это надо исправить. Внешне хотя бы. Не выделяться. Выходит плохо, просто отвратительно. И «не таких» нигде не любят. Одно дело – безобидные чудачества, другое – общественный вызов. Мама рассказывала, как ей было трудно привыкнуть. Но привыкла же!
Чтоб меня принимали тут, надо вести такой же образ жизни. Близкий и понятный другим высокородным дамам. Значит, праздники, гости, пиры, обнаженные рабы, и все прочие половые излишества оптом и на развес. Не хочу! Но и становиться изгоем, чтоб за моей спиной перешептывались, не могу. Бизнес, опять же, требует развития связей и общения.
Если уж сама императрица мне подсовывает рабов, пренебрегать ее подарком самоубийственно. У мамы ведь было то же самое. Императрица подарила рабов – будь любезна, используй по назначению.
Кажется, маму чуть ли в государственной измене обвинили за пренебрежение подарком. Надо использовать, не хватало еще из-за собственных стереотипов попасть в немилость.
В конце концов, понравился же мне Гепард? Да, отличный партнер. И первый муж был великолепен, хотя не знаю, он виноват, или острые пряные креветки, которыми меня обкормил Конрад.
Тиль как ласковый, пушистый котенок, мне с ним легко, нравится его тискать, он рад моему вниманию и очень ценит мое отношение. Конрад – опытный мужчина, который умеет доставить удовольствие девушке, но это же ерунда, тело потешить, чистая физиология. Хотя и такого в прежнем моем мире мужчины не умеют и не хотят, за редким исключением. У меня уже четверо мужчин было и все они разные.
Разобраться бы еще, чего я хочу. Чтоб меня любили и обожали? Или качественно ублажали? Тиль меня любит. Говорит, что любит. Но и я ему это говорю. Слова значат мало. А испытываю ли я эти чувства? Он мне нравится. Очень нравится. Но это точно не любовь. Мама говорила, что слабого любовь сомнет, и заставит страдать. Я не страдаю, такого и в помине нет. И нет желания сидеть, держась за ручки и смотреть в зеленые глаза. Привязанность есть, теплота. Секс, опять же, отпадный.
