Спустя месяц после ее появления они с Антоном задержались в салоне допоздна, каждый с клиентом. Не имея тогда машины, Женечка попросила коллегу подвезти ее до дома. По дороге разговорились, и она предложила Антону вместе поужинать в кафе, составить дружескую «я ничего такого не имею в виду» компанию. Тогда и узнал, что она из Омска или из Томска, отработала после местного пединститута в школе, до брака не дошло, и, хотя у всех подруг незаметно народилось по двое-трое детей, она не хотела становиться милой и одинокой Женечкой, с кем можно иногда оставить ребенка и хорошо бы познакомить с приятелем мужа, ну и пусть выпивающим, ведь он сильно не бузит и вроде не сидел. Такая роль не нравилась, и она решила начать жизнь заново, в другой стране, трендово выбирая для «надо валить» между Канадой и Австралией.
Долгое сидение на форумах, сравнение миллиарда мелочей, подача кучи документов в посольства, вечерняя зубрежка английского – все завершилось двойным провалом. Обе страны не дали долгую визу. Она летала туристом в США, через Ниагару ездила на трехдневную экскурсию в Торонто, видела толпы потерянных, с трудом изъясняющихся на чужом языке китайцев и пакистанцев, удивлялась, чем она хуже них.
Вернувшись, подала документы заново, но канадское посольство снова ответило отказом, а добрые люди на форумах писали, что нет в России перенаселения и косвенной поддержки на эмиграцию в другие страны, страна не выдает левые документы о том, что ты высококвалифицированный программист или «хай скиллс» врач. И любой посол ее сочтет за проститутку, что, перелетев границу, мигом испарится, так что пусть забудет и про рабочую, и про учебную визы. Пусть ищет другие варианты. А лучше страны.
Тогда Женечка начала визуализировать себя в Москве. В новой двушке. И преподавание. Или ведение тренингов. Ради этого и пошла в маленький дилерский центр в Подмосковье, чтобы быстро наработать опыт и из продавцов перейти в руководители, а там до тренера пара уверенных шагов, уж этого-то она добьется. Такою была мечта. Реалистичная и простая. Про личную жизнь не думала. Или не рассказывала.
Тогда они в кафе напились и ушли к ней. Трахались. Без робости. Без стараний. Обоим было приятно, не более, и во второй, а то и третий раз, наверное, было бы лучше, но не стали загадывать. Антон вызвал такси за пять минут до полуночи.
Воспоминаний о случайной близости не произошло и на следующее утро. Женечка и Антон вели себя без намеков и полутонов. Оставшись вдвоем в курилке на заднем дворе сервиса, переговаривались как обычные коллеги. После вчерашнего секса никто не влюбился, и это обоих устраивало.
Больше никого постоянного в отделе продаж не было. Женечка да Никита. Дружок, для кого работа – комфортный фундамент тусовочной жизни. Временный, как им не раз заявлялось, пока не найдет вакансию поденежней, понадежней, попрестижней. А в идеале «эх, надо бизнес мутить».
Иногда в салоне появлялся Александр Сергеевич, бывший военный летчик, майор с фамилией Пушкин, что к своему полувеку вышел на пенсию и, будто сезонный работник, начинал продавать машины осенью, а завершал свою гражданскую службу в апреле – накануне дачного сезона, когда он страстно испытывал все: грядки, шашлыки, рыбалку, надзор над внучками, а иногда и оплачиваемую помощь соседям в переукладке уличной плитки, вечно уступающей прорастающим сквозь щели сорнякам, реже в выравнивании да в подкрашивании аутентично-деревянных сараев и заборов.
