Хм-м… получается, я нечто среднее между разнузданным Арканаком и пуританским Азрумом. Смесь, так сказать.
Кстати, о монастыре – до сих пор я ни разу не столкнулся со здешними служителями культа. В храм не хожу, пожертвований не делаю… Когда же они мной все-таки заинтересуются и попытаются выгнать из меня бесов? То бишь демонов. «Страусиная» политика все-таки не совсем так плоха, как говорит Рункад! Зато я не привлекаю к себе внимания! В том числе и храмовников.
– Слышала, меня к Императору приглашают, официально! – бросил вслед Риле и тут же выругал себя сквозь зубы! Дойти-то она не успела! Как была голышом, так и скатилась по лестнице, повизгивая от восторга:
– Тебя! К императору?! Со мной?! Иииии! Рункадик! Это ты нас пригласил, да?!
Голые груди девушки уперлись прямо в красное лицо Рункада, а ее руки вжали его голову как можно крепче. Скорее всего он даже дышать сейчас перестал, и не потому, что сиськи перекрыли ему дыхалку, – просто от близости такой красотки! И я его понимаю… у меня самого до сих пор от вида обнаженной Рилы сводит дыхание. А я ведь вижу ее такой каждый день на протяжении более полугода! Уже бы должен был притерпеться! Ан нет… не получается!
– Рила! – Голос у меня охрип, и я почти что каркнул: – Вон! Одеваться!
– Прости, Рила… приглашают только Манагера! – Рункад, похоже, даже расстроился, сообщая такую неприятную новость и понимая, какое воздействие та произведет на возбужденную, довольную девицу. И ему было неприятно, что он явился источником ее неудовольствия.
– Одного?! – Рила безвольно опустила руки и побрела к лестнице. – Я так и знала…
Мы проводили Рилу взглядом, и когда ее гладкая спина и не менее гладкая попка исчезли в дверном проеме наверху, я жестко и требовательно спросил:
– Быстро и без дурацких долгих рассказов обо мне, обретшем кучу врагов. Плевать мне на них. Главный вопрос: зачем?
– Дочь… – выдохнул Рункад. – И нам лучше поторопиться. Она умирает.
– Чья дочь?! – вызверился я. – Какого черта ты не можешь четко изложить то, что я хочу знать?!
– Привычка! – со вздохом сознался парень. – У нас не принято все говорить напрямую. Даже между своими. Обязательно – намеки, полунамеки, иносказания. Так учатся вести Большую Игру за власть. Если ты не скажешь ничего впрямую – значит, всегда можно отказаться от своих слов. Я же этого не говорил! А то, что вы приняли мои слова за обещание, – так это ваши проблемы!
– Короче, Склифосовский! – рявнул я, и Рункад озадаченно спросил:
– А что такое склика… склифа… не выговорю, демон задери! Ругательство, да?
– Заклинание, демоны тебя разорви! Ближе к делу!
– Средняя дочь императора Маурика, непослушная и своенравная…
– Как ты! – мстительно встрял я, напоминая о том, как собеседник некогда «накосячил».
– Как я! – вздохнул Рункад и вежливо попросил: – Не перебивай меня, пожалуйста. А то я потеряю нить рассказа, и все придется начинать сначала. И кроме того, чего-нибудь забуду (я кивнул). Итак, средняя дочь императора Маурика, непослушная и своенравная…
Он сделал паузу, будто приглашая меня встрять и дать ему возможность начать все сначала, обвинив меня во вмешательстве. Но я стоически сдержался и только пялился на него холодными злыми глазами.
– Она пошла Путем Воина, – продолжал Рункад, и снова пауза (но я держался, хотя и хотелось треснуть ему по башке!). – Ей шестнадцать лет, и она носит медальон, который говорит, что девушка уже может участвовать в поединках чести. (Я снова промолчал, хотя так и хотелось бросить: «Чертова дура!» И я все понял.) Два дня назад – якобы! – она получила рану в живот, и эта рана загноилась. И вот тогда…
