Бежать…бежать…бежать…
Это я уже просто олимпийский бегун! Сколько времени бегу, да ещё и со стрелой в плече – мне не золотую, мне бриллиантовую медаль надо давать! Или жизнь…
Выдохся я не скоро – примерно через час я перешёл со сплошного бега на тот, что применяют спецвойска при длительных перемещениях – сорок пять минут бега – пятнадцать минут шагом, и так часами, часами, и часами. Конечно, я не спецназ, но на мне нет и тридцати килограммов их снаряжения, и сила тяжести тут вполовину.
Интересные мысли лезут в голову пока бежишь, как загнанный олень – а может это Земля, но только в прошлом? Много, много сотен миллионов лет назад? А почему нет? Или, скажем так – один из вариантов Земли! Сила тяжести меньше? А если представить, что некогда в Землю ударил огромный планетоид, ну, типа Луны, и прилип к ней – жизнь уничтожена, всё заново, вот и получилась новая Земля. А это старая.
Тьфу! Начитался инетских баек… идея о параллельных мирах будет все-таки более реальна, чем моя теория.
Выбросить из головы всякую ерунду, и заняться практическими вещами – надо удалить стрелу из руки, промыть рану, а потом опять бежать. Не удалённая из раны стрела цепляется за кусты и причиняет дикую боль – шок от ранения прошёл, и уже несколько часов я просто-таки вою от боли, когда случайно цепляю стрелой ветку или толстую травинку.
Выбрав площадку посуше, согнал с неё стаю гигантских бабочек, больше напоминающих летающие дамские веера, чем насекомых, и уселся на ствол упавшего дерева, предварительно убедившись, что под задницей не шевелится гиганская многоножка или жук величиной с кулак. После работы на вырубках я научился это делать автоматически – после того, как увидел личинок многоножки вылезающих из задницы несчастного раба – она отложила в него яйца так ловко, что он этого даже не заметил. Говорят, они при откладке яиц в тело живых объектов и во время нахождения внутри тела выделяют какое-то специальное вещество, полностью удаляющее боль и даже приносящее эйфорическое состояние. Человек замечает, что его едят изнутри только тогда, когда из прогрызенной в нём дырки ворохом сыплются бравые многоножки. И льется кровь. Только уже поздно – от внутренних органов почти ничего не остаётся. Как при этом человек до последнего момента живет обычной жизнью – не знаю. Возможно, до последнего часа они стараются не убить своего носителя. Разумны?
Вокруг было чисто, есть меня никто не собирался, и я приступил к изъятию проклятой стрелы. Перво-наперво надо избавиться от наконечника – я переломил стрелу возле этого прекрасного изделия из обсидиана – вулканического стекла – завывая от боли и матерясь так и такими ругательствами, что до сих пор и не подозревал, что их знаю. Переломить одно дело, а надо еще открутить обломок – а это вот было трудно. Дерево очень прочное, волокнистое, высушено на славу.
Через пять минут мучений, и это сделал. Теперь осторожно потянуть за оперённый конец…ой, как больно!
ААААА! Гадина!
Меня пробило такой болью, что тут же вытошнило. Из раны потекла кровь, которую я попытался унять, обмотав руку листом растения, похожего на банан. Похожий на банан – как я его себе представляю. Да наплевать, банан, не банан! Обмотал, да и всё тут!
Минут через пять кровь утихла, и перестала капать – и вовремя. С отвращением я увидел, что к моей крови, накапавшей на зелёный мох, кинулась целая вереница каких-то жучков и паучков, жадно поглощающих вкусную красную ннаку. Представилось – вот так уснёшь на земле – и проснёшься ли? А ведь придётся спать, куда деваться!
