Маневры памяти (сборник) - страница 21

Если же говорить об аспекте оборонном (после Второй мировой войны у большинства государств все, даже самое наступательное, стало называться оборонным), то огромные средства, и притом неотложно, необходимы были нашей стране по совершенно другим адресам – в том числе на строительство принципиально иного типа кораблей. Это были уже названные подводные лодки новых поколений.[20]

Когда мы сдали экзамены за третий курс, это было лето 1957 года, нас вдруг разделили пополам и половину отправили из Замка в Адмиралтейство, на факультет совершенно иного профиля – электротехнический. Предела нашему возмущению не было. Наш курс на две трети состоял из медалистов, имевших узаконенное право выбора, где дальше учиться. Мы даже додумались до коллективного письма протеста на самый военно-морской верх. Но письмо это, напомню – шли хрущевские годы, – обернулось бумерангом, и всем подписавшим его влепили. Тем временем новые для нас дисциплины, которые нашим сверстникам на электрофаке читали уже три года, в нас стали вгонять за три месяца. Это съело у нас лето вместе с корабельной практикой.

Но все решали не мы – решали за нас. Продыху нам не давали, объем же того, что за лето на нас навалилось, был, повторю, трехгодичным. И по электрическим наукам, их было несколько, надо было сдавать экзамены. Но тот раж, с которым мы грызли кораблестроительные азы, в нас уже иссяк, мы оставили его в Замке. Однако позволить себе плохо сдавать экзамены наша группа просто не могла. Как сказали бы нынче, не тот у нее был менталитет. А еще – каковы порядки сейчас, не знаю, а тогда существовала железная зависимость между оценками и тем, отпускают тебя в субботу и воскресенье из училища или ты там сидишь глухо. В городе нас ждали наши девушки, у некоторых были уже и жены. Позволить себе превратиться в жалких троечников мы не могли. Но стопки книг, содержание которых надлежало освоить, в головы уже не влезало. Состоялся ли у нас какой-то общий совет, или на решение набрели стихийно, не помню. Все, что потом было, при этом не раз и не два, могло кончиться очень плохо.

Мы решили перед каждым экзаменом добывать билеты, чтобы их метить. Большинство наук было секретным, и добывать билеты надо было из-под печатей, замков сейфов, вооруженного часового.

Двери кабинетов нескольких секретных электротехнических дисциплин выходили в коридор второго этажа той стороны Адмиралтейства, которая смотрит на Зимний дворец. С вечера и до девяти утра в коридоре ставили часового. Часовой, обычно он норовил держаться в самом конце коридора, был с заряженным карабином. Пост ставили не с нашего факультета, никого из тех ребят мы даже не знали.

Дойдя до этого места, я спохватываюсь… Это все было будто бы так недавно, а начнешь загибать пальцы, и оказывается, уже минуло столько же лет, как, к примеру, прошло между отменой крепостного права и НЭПом или от Ленина до Горбачева. И уже больше полусотни выпусков военно-морских инженеров произвели за это время наши разнообразные и разнопрофильные военно-морские училища. И сменились два поколения… Или уже три? Большинства из тех, кого упоминал или еще упомяну, уже нет на свете, у нас давно другая страна, другая власть, но тем не менее расписывать подробности того, каким образом мы сдавали экзамены в той позапозапрошлой жизни, не буду. И желал бы надеяться, что несколько из следующих строк прочтет хоть кто-то из тех, от кого зависят или могут в будущем зависеть судьбы огромного племени будущих офицеров.