Иван Понырев спал спокойно. Перед пробуждением – как ему показалось – он увидел отца.
– Папа, – спросил он его строго, не удивляясь, – ты зачем тут? Сними эту майку. Она не идет тебе.
Без удивления парень в черной майке снял ее и усмехнулся.
– Не там ищешь, сынок, ищи ее …. – папа прошептал на ухо несколько слов…..
Иван Понырев резко проснулся. Он знал куда идти. На Елизавет. Он посмотрел в окно, которое оказалось потолком. Да, вчера он хорошо «наклюкался» в клубах. Наводка была такая – женщина двадцати-тридцати лет увела малолетнюю девчонку, которую неизвестно почему пустили в ночной клуб. А не так давно нашли уже мертвую девочку. Та же история – увели из клуба вначале. На лице Понырева заиграли желваки. Пусть он и «мажор», как его считают другие, но….
Он почистил зубы, вымыл лицо, посмотрел в зеркало.
Он почистил лицо, вымыл зубы, зеркало посмотрело на него.
И оскалилось…..
И тут же все стало понятно. Не зря он ездил к экстрасенсам. Не зря платил «бабки». К цыганке не ходи. Понырев взял линейку и наложил ее на карту Екатеринбурга. Цыганский поселок.
– Чуть левее, – высунув от старательности язык, проговорил он. – Вот так!
***
Через два часа, оформив все «бумаги», он, на служебном «газике» подъехал к дому на Вторчермете.
– Что случилось? – спросил он осторожно своего коллегу, сержанта, который стоял у подъезда, и, увидев, что одна «скорая» уезжает, вторая кого-то ждет, а у дома находится полицейская машина.
– Женщине стало плохо, упала, ударилась головой, неизвестно – будет жить или нет. А в квартире на втором этаже, тринадцатой, там вообще весело – вначале, по словам еще одной очевидицы, выбежал подросток в наколках…. – тут сержант замолчал.
– И что? – спросил Понырев, не понимая, почему сержант остановился. Подростков в наколках, как грязи в Пицунде.
– Его кто-то исколол. Насильно, вероятно. Наколки свежие все. Неприличные.».. зда» там и все такое, – сказал сержант.
– А «следаки» здесь почему еще?
– Подростка нашли, он сейчас у врачей – двинулся немного. А тут еще такое дело – обнаружен в квартире еще один. Мужчина. Его подвесили в углу комнаты за трубу. Продели веревку за руки и за шею – не освободиться. Под ноги пуфик поставили – только, чтобы держаться на цыпах…
– Как? – удивился Понырев.
– На цыпочках, – поправился сержант. – А в рот засунули трусы подростка, как предполагается, рот замотали красным скотчем. Но это не все. Ему Кортонов вколол в губы и нос вазелин, к тому же красной краской тоже нанес наколки. На нос и вокруг губ. В общем, клоуна из него сделал.
– А где Кортонов-то? – устало спросил Иван Понырев, уже предполагая худшее для себя.
– Это неизвестно. Очевидица сказала, что он вышел, прочитал какие-то стихи похабные… – сказал сержант. – А потом ушел.
– То есть, он жив? – встрепенулся радостно Понырев и с силой сдержал себя от хищной улыбки. «Потомственный колдун» Иван Е. направил его правильно. Этот адрес, этот. Дома он внимательно просмотрел биографию Кортонова. Типичный маньяк. Типичный. – И куда он пошел?
– Очевидица сказала, что в ту сторону.
– По Мартовской, что ли? – удивился Понырев, вспоминая весь этот год. Март был снежным и холодным.
– Ну да…. – осторожно сказал сержант.
– А того, кого подвесили, его уже тоже увезли?
– Он вот он – в «скорой».
Понырев направился к машине скорой помощи.
– Здравствуйте, – сказал он врачу, сестре и пациенту, посмотревшему на него с испугом и трепетом.
