Манок на рябчика - страница 6

От этих слов содержимое бокала резко опрокинулось внутрь монаховского организма, он слегка поморщился.

– Сказала уже… Не далее как полтора часа назад.

– Ну вот! – Коля широко развел руками. – Что и требовалось доказать. Понял? И если Анька узнает, а она уже знает, что мы едем в красивое место, где она могла бы побыть в обществе подружки, поплавать с аквалангом, посмотреть подводный мир, под чутким руководством инструкторов и меня, конечно… И на съемках у меня никаких возлияний! Это ты знаешь…

– Ты, конечно, хитер, братишка Думпси, но я уже понял, куда ты клонишь.

– Ты от вопроса-то не уходи, хотя куда ты денешься…

– Денусь, Коля. Анька устала, понимаешь, вот просто по-человечески устала. Тяжелый институт, первый курс…

– Понимаю… Только они уже в бильярдной всё обсудили. Лорка даже своего юного ухажера берет. Одиннадцать лет мальчику, а мама его отпускает.

– При чем тут мальчик, Коля?

– Может, мальчик и ни при чем, но не отпустишь – устанешь сам…

Вот тут Монахов, пожалуй, согласился.

– Так я тебя убедил или нет?

– Вот что мне тебе сказать, Коля… Конечно, не убедил… Но уломал, потому что ты прав, как всегда… А как ты красиво начал… Женщины! Брянщина, Смоленщина… Но только на неделю! Никаких задержек! И чтоб там они не голодали, я тебя очень прошу.

– Задержек не будет – контракт жесткий, а с питанием можешь быть спокоен…

Целебная влага в виде коньяка подействовала на организм вполне благотворно, но по мере проникновения алкоголя в кровь Анькин вопрос о женитьбе снова начинал сверлить мозг. «Неправильно всё это. Неспроста. Что-то здесь не так. А что не так? Всё как раз именно так. Девочка выросла без мамы и ни разу не спрашивала про нее. Может быть, не спрашивала у меня? А Костя, Лена, Настя… У них она могла спрашивать. Но я бы тогда об этом знал. Кто-нибудь обязательно проговорился бы. Нет, пусть поплавает, действительно, с аквалангом… Успокоится…»

– Коля… Скажи мне честно… Как ты думаешь тяжело: девчонке без матери?

Баранов сразу не ответил. Он наполнил опустевший бокальчик товарища, потом сделал какие-то странные движения пальцами левой руки.

– Я не девчонка… И мама у меня есть… И у Лорки есть… Но, думаю, нелегко, конечно…

– Да… А я об этом не думал… И даже появись у меня жена, она бы не стала Ане матерью. Может, я дебил, Коля?

– Вить, ты меня прости, может быть, я крайне неделикатен сейчас, но мы тут вдвоем с тобой, никто не слышит… У нее же есть мама?

– Нет у нее мамы.

– Тогда – дебил… Но ты сам напросился. У нас дети без мамов пока не рождаются. Без папов еще могут, а вот… Ай, ладно, не хочешь – не говори… Но учти: слухами полнится земля, дойдет и до Аньки рано или поздно.

– Какими еще слухами?!

Монахов совсем не предполагал, что о нем ходят какие-то слухи.

– Такими простыми человеческими слухами. Ты же прессу не балуешь личной жизнью.

– А я не хочу никого посвящать в свою личную жизнь.

– У вас это семейное, кстати. Твой покойный батюшка тоже вас всех оберегал, как мог.

– И правильно делал!

– Да я ж не спорю! Вить! Ты еще подумай, что я тебя осуждаю тут!

– Коля, дорогой, вот на тебя я точно не думаю…

– Слава те… Но во Франции-то ты шесть лет работал? Работал. Из Франции приехал с кем? С ребенком. Без жены. Вырастил Аню один. Вот о загадочной её маме-француженке и слухи. Был бы я сейчас трезв, я не стал бы поднимать эту тему, но ты сам первый начал… А поскольку я не совсем трезв, я тебе скажу больше… В начале мая я общался с нашей небезызвестной мадам Ломбер. Приехала с Каннского фестиваля… Изабелла Марковна рассказала мне лично, что, будучи в Каннах, общалась с французами, и зашел разговор о твоей персоне, и некая дама очень подробно расспрашивала о тебе, о тебе лично, с пристрастием. Цитирую Марковну: «Ее глаза выдали мне всё. Я всё прекрасно поняла…»