Тарханин, оглушенный и потрясенный случившимся, не сразу пришел в себя. Он был жив, хотя подушки безопасности не сработали. «Значит, удар был не очень сильный, – сообразил он, выбираясь наружу. – В чем дело? Тормоза вышли из строя?»
Вокруг, несмотря на позднее время, собралась кучка любопытных.
– Эй, мужик, ты цел?
– У него кровь! – взвизгнула пьяная девушка.
Она была в брючках-дудочках и полосатой майке. Приятель с волосами торчком дернул ее за руку.
– Не подходи! Вдруг бензин взорвется?
– Боевиков насмотрелся? – пронзительно заверещала его подружка. – Отвали! Давай звони в «Скорую»…
У Тарханина болело в груди, что-то теплое стекало по щеке. Он дотронулся пальцами до онемевшей брови. Мокро… в темноте пальцы казались черными…
«Это кровь… – догадался он, чувствуя во рту соленый вкус. – Кровь…»
Суздаль, XIX век. Спасо-Евфимиев мужской монастырь
– Неужто ты видел его, брат Феодосий?
– Не токмо видел, но и говорил с ним…
– Да ну!
– Вот как тебя, брат Макарий, – истово перекрестился седовласый инок. – Глаза у него, что два угля, огнем горят!
– Страшо́н «валаамский монах», – прошептал Макарий. – Ох и страшо́н!
– Сама матушка государыня Екатерина, царствие ей небесное, велела монаха расстричь и подвергнуть смертной казни, но потом сжалилась. Заключили его в Шлиссельбургскую крепость… пожизненно.
– За речи бесовские?
– За них… Ему бы смириться, а он за свое взялся! Опять с бесом беседы вел и после людям про то докладывал, – опасливо озираясь, прошептал Феодосий.
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
