Влад сидит, легонько покачиваясь, и сияет, как начищенный самовар бабы Нюры, а у меня уже дергается глаз, нога… и вообще бьюсь в конвульсиях, словно муравьев в штаны насыпали.
Я был так увлечен стуком своих зубов, что не заметил появления соседки. Поднял голову, а она уже стоит за спиной Влада и буравит меня хищным взглядом и коварной полуулыбкой: в одной руке бутылка с чем-то рубиновым, в во второй, будь он неладен, пирог.
Мля! Пистец по мою душу собственной персоной. Уверен, в мыслях она уже вешает мои ключи на свою ключницу, а мою освежеванную тушку вместо ковра в своей спальне.
– Пиво, ребят, я не пью, но вина пригублю с удовольствием, – села на стульчик рядом с Владом. Тот тут же придвинул свою качалку к ней поближе. Чуйка у него работает, как же! Ёперный опер!
Вино, говоришь? Хорошо, что не кровь девственных айтишников! Прямо можно расслабиться!
Пить пиво я не стал. Открыл банку-жестянку и лишь делал вид, что прикладываюсь к ней, совершая ложные глотательные движения. Хоть у одного из нас должно быть адекватное состояние и трезвое мышление.
Зато опер не стеснялся! Он и ел от души, и пил от пуза и кадрил..не знаю, от какой части тела! Соседка, кстати, тоже больше делала вид, что выпивает с Владом. На деле же, она сделала от силы пару глотков, в остальное время громко смеясь и звонко чокаясь бокалом с опером.
Влад вспоминал разные случаи из жизни, полностью завладев вниманием этой Дюши. Было бы хорошо, если б воспоминания не были с моим участием. Каждая история была комичнее предыдущей, а объектом насмешек по-прежнему оставался я!
Спустя сорок минут ничего не изменилось, за исключением состояния опера. Влад по долгу службы вообще не употреблял спиртного, поэтому его развозит даже от запаха, не говоря уже о высосанной литрушке.
– Так вот, Полечка…– пьяно дернулся на стуле Влад, ласково обращаясь к соседке.
– Пылечка! – немного поправила, смеясь и всецело ему внимая.
– Пыля, был еще такой слу-чай…Никитос же у нас до мозга костей айтишник, я уже г-гыварил?! – икнул, вопросительно вздернув брови. Мля!
– Да, уже раз двести! – усмехнулась Свинятковна, весь вечер изучающая мою злосчастную биографию. Меня сдали с потрохами!
– Отличн! Так вот…ночевал он как-то у меня на даче, а моя младшая сестренка возьми, да заори: «Мышь! Мышь пищит! Мне страшно!». Знаешь, что сказал спящий Ник?! – допытывался. – Ну?! Не знаешь?! Он такой: «Выдерни ее из системника!». Ах-ха-ха-ха-ха! – очередной взрыв хохота огласил всю округу, сделав меня еще более смурным и мрачным.
– Не, чесслово! Он т-только выглядит букой, – пустомелил Влад. – На самом деле… я не знаю другого такого уник…умоп…тьфу, что с моим яжыком…такого ох-херенного друга! Из-з-звините, если сквернословил…– засунул в рот последний кусок пирога.
Чудовище! Разве можно так себя гробить?!
– Фея! Как есть волшебница! – снова послюнявил руку польщенной соседке. Стрихнинчик удался!
– Еще случай был, – внезапно переключил «счетчик обратно», тряхнув чугунной головой.– Моя матушка рассказывала о своей коллеге по работе, а Ник был у меня в гостях после очередного ночного дедлайна. Мама такая: «У моей коллеги уже четверо детей! Каждый последующий светлее предыдущего!», а Ник ей в прострации «Картрижд пусть проверит!», и-х-хи-хи!
Соседка смахнула бегущие от смеха слезы, уже тихонько подвывая и придерживая содрогающийся живот. Смешно, мля? А у меня так каждый раз! Как только Влад напьется- он мне же рассказывает про меня! Куда бы провалиться?! Натянул на голову капюшон пониже, скрывая «недовольный кирпич». Когда же ты уже уйдешь?! Мне еще спасать этого обалдуя!
