Точное местоположение знал один начальник УГРО; он сразу же взялся за рулевое управление оперативным «уазиком» и погнал его по нужному адресу. Посёлок был небольшой, и добираться пришлось недолго. Однако, чем ближе приближались к вероятному месторасположению (остальным неизвестному), предположительно скрывавшему кровожадного выродка, в молодом оперативнике поселялось росшее непонимание и внутреннее смятение. Встревоженному юноше вдруг показалось, что они на полных парах продвигаются к съёмному домику, выделенному ему во временное жильё благодушной администрацией. Необъяснимое предположение стало более чем очевидно, когда пришлось свернуть на узкую улочку, носившую революционное имя Орджоникидзе. Она состояла из тридцати одноэтажных, разнотипных строений, установленных единым порядком. И именно на ней! В крайней, начальной избе ютился с недавнего времени младший оперуполномоченный Градов.
Едва успев осознать, куда они двигаются, Карелин вытаращил многозначительные глазищи и строго поглядывал на помрачневшего, разом поникшего, подчинённого. В голове молодого сыщика в тот злополучный момент роились нисколечко не веселые мысли (почему-то вдруг вспомнилась недавняя беседа со странной старухой, самозабвенно твердившей, что настоящим преступником является именно он); в один миг им завладело некое интуитивное чувство, говорившее о приближавшейся неприятности, словно чёрные тучи накрывавшей неведомой, страшной силой (схожее ощущение иногда возникает, если готовиться случится что-то непредсказуемое, жуткое и ужасное).
С другой стороны, если местный руководитель и вконец перетрусивший молодой человек уже примерно догадывались, куда их Бесстрашный конкретно везёт; сам же он даже не предполагал, где в Нерше обосновался оперативник, находившейся и в его непосредственном ведении в том числе. Служил он давно и на подведомственной территории свободно находил любое злачное обиталище, но вот такую, казалось бы, незначительную деталь, как основное местожительство одного из подвластных оперативников, он почему-то совсем упустил из надлежащего виду. Впрочем, нерадивое поведение гипотетически объяснимо: ему стольким приходилось заведовать, что, отправив Градова в карелинское распоряжение, он той же секундой про него спокойненько позабыл – справедливо предположил, что тот теперь приписан к иному подразделению, хотя и являвшемуся общей структурной частью, но державшемуся несколько обособлено. Именно в силу слепого неведения, бесстрастный майор, получивший определённый ориентир, уверенно гнал служебный автомобиль и ни сном ни духом не полагал, как же он нескончаемо удивится, когда чуть позднее выяснит, кто же проживает в той маломерной избёнке, уединённой и неказистой. Итак, не обращая внимание на зрительную игру ближайших коллег, Алексей Николаевич уверенно правил видавшим виды «уазиком» и направлял его к самому первому дому.
Наконец требуемая цель очутилась по левому борту, и служебная машина благополучно остановилась; она застыла на незначительном удалении, в пяти-шести метрах от обособленного строения, с виду вроде бы ветхого, на самом же деле сравнительно прочного. Круговое ограждение (может, когда-то и было?), сейчас оно наполовину отсутствовало, предоставляя ничем не ограниченный доступ. Сама невзрачная постройка представлялась одноэтажной, бревенчатой, не выделявшейся большими размерами; внутри имелись единственная комната и непросторная кухонька; уличный вход осуществлялся с открытого навеса-крыльца (он закрывался дубовой дверью и соответственным, амбарным замком).
