Маняша - страница 34

Хорошее было время, запоминающееся. Оля получала на все праздники охапки роз, подвал ломился от бутылей с вином и консерваций, овощи приходилось раздавать соседям. Но потом началась война, пришли беженцы и все участки опустошили, как саранча. Дом на самой первой даче разобрали на дрова, а последний беженец, который уже не нашёл, что украсть, тупо насрал по центру комнаты, в знак своего протеста. Бог ему судья.

Но, самое смешное, что за все четыре года процветания дачи, Ольга, так ни разу и не согласилась посетить её в режиме «романтик», наедине со мной. А я уж так нахваливал мягкий топчан в спальне на втором этаже, покрытый овечьими шкурами. Топчан она пришла посмотреть на какой-то семейный праздник, с толпой гостей, а вот полежать вдвоём с любимым – ни в какую! Дескать, такое вот уединение, идёт вразрез с их семейными принципами. Кабы чего не вышло. Свою невинность она, по настоянию старших женщин семьи, готова отдать только законному мужу. А всякие добрачные ласки, возможны только в родной квартире, в её комнате, и чтобы за дверью дежурила усмирительная бригада, если вдруг я посягну на святое. Что-то мне подсказывает, что это было не совсем её решение, а «старших женщин», потому что в комнате, наедине, она была готова на всякое, «только тихо!».

Как вы, наверное, поняли, к моему последнему курсу в академии, соревноваться с Украиной по наполнению посылок, Кавказ был совсем не готов. А жаль. От вина, по собственному рецепту, я бы не отказался…

Пока я предавался воспоминаниям, наступил вечер. Мариша разобрала коробку, разложила продукты по местам и приготовила ужин: фрикасе из оленины в соусе «бешамель» с картофельными дольками и салат из свежей зелени. В салате обильно присутствовали васильки, и даже парочка жёлтых одуванчиков. Мы с Витей переглянулись. Оказывается, всё это время, его батя пытался накормить нас высокой французской кухней, а мы: «Сено! Сено!». Горилку решили не трогать. Со дня на день нам должны зачитать приказ о присвоении первого офицерского звания «младший лейтенант», и самогонка тогда обязательно пригодится – звездочки обмыть!

Не успели мы убрать со стола посуду, как заявилась Дашка. «Да ну, на..! Я же совсем про неё забыл! Даже не съездил попрощаться!» – вспомнил я, и начал лихорадочно придумывать выход из ситуации. Обычно, перед временным расставанием с Дарьей, я наносил визит вежливости, и заявлял с грустным видом, что мы стали не так трепетно относиться друг к другу как раньше, наши чувства остыли, и, некоторое время, нам нужно пожить отдельно, чтобы чувства подогрелись и страсть вспыхнула с новой силой. Тогда, Дашка косо смотрела на меня, цедила сквозь губу: «Да пошёл ты!» – но ничего конструктивного предложить в текущей ситуации не могла. «Прогревание чувств» обычно длилось пару недель. Я вдоволь насыщался новой пассией, после чего возвращался «в семью» полный сил и здоровья, готовый к новым свершениям. А вот, заполучив Маришу, совсем забыл о ритуале.

Дарья, как ни в чём не бывало, ввалилась в квартиру, сбросила уличную обувь в коридоре и сразу прошла в зал.

– Здравствуй, Витя, здравствуй, Макс.

Взгляд, на долю секунды, останавливается на Марине:

– Здравствуй, новая баба Макса. Ну, наверное, мне пора… до свидания, Витя… до свидания, Макс… до свидания, новая баба Макса… Гори в аду!

И пошла к выходу. Как-то слишком кошерно, без истерик, даже без обычного проклятия. Что-то тут не так, как бы хату не спалила!