Подруга пристально взглянула на нее:
– Встретилась накануне своей свадьбы?
Мара страшилась этой минуты двенадцать лет – боялась, что правда ее погубит. И все же, стоя на краю обрыва и готовясь рассказать правду впервые за двенадцать лет, она без колебаний ответила:
– Да.
Лидия кивнула:
– И он тебя не убивал.
– Нет, разумеется. Ведь я же живая…
Лидия молча ждала продолжения, и Мара тихо проговорила:
– Я вовсе не хотела, чтобы все выглядело так… зловеще.
Она собиралась испачкать кровью простыни, чтобы казалось, будто ее обесчестили. Будто она сбежала с мужчиной. Он должен был ускользнуть до того, как кто-либо что-нибудь заметит. Но опия оказалось слишком много. И крови – тоже.
Лидия долго обдумывала услышанное, снова и снова покручивая в пальцах конверт, и Мара не могла отвести глаз от этого маленького белого прямоугольника.
– Никак не могу вспомнить твое имя…
– Мара.
– Да-да, Мара, – повторила Лидия, словно пробуя имя на вкус. – Значит, Мара?..
Та кивнула; она испытывала искреннее удовольствие, когда слышала свое имя из чужих уст. Удовольствие… и одновременно страх. Потому что обратной дороги не было.
Наконец Лидия улыбнулась и сказала:
– Что ж, очень приятно познакомиться.
Мара невольно задержала дыхание – столь велико было облегчение, на нее нахлынувшее.
– Когда он добьется своего, про меня все узнают, – сказала она.
Лидия посмотрела ей прямо в глаза; она понимала, что означали эти слова. Понимала, что Маре придется бежать из Лондона и что приют, возможно, перестанет существовать, а ей, Лидии, также придется исчезнуть.
– А он добьется своего?
Мара прекрасно понимала, что этот человек не остановится ни перед чем. Но и у нее имелись кое-какие планы… Она твердо решила, что не уйдет, пока не обеспечит мальчиков.
– Нет, не добьется, если я тоже не добьюсь своего.
Губы Лидии дрогнули в усмешке.
– Такого ответа я и ожидала.
– Я пойму, если ты решишь держаться в стороне, – сказала Мара. – Если захочешь уйти прямо сейчас.
Лидия покачала головой:
– Нет, я не хочу уходить.
Мара улыбнулась:
– Вот и хорошо. Этот дом будет нуждаться в тебе, когда уйду я.
Лидия кивнула:
– Да, я останусь тут.
В коридоре раздался бой часов, словно отмечавший значение этой минуты. И звук этот вернул подруг к реальности.
– Ну а теперь, когда с этим мы покончили… – Лидия протянула Маре два конверта. – Может быть, объяснишь мне, почему ты получаешь письма из игорного ада?
Глаза Мары широко распахнулись. Она взяла один из конвертов и покрутила его в руках. С лицевой стороны, густыми черными чернилами и почти неразборчивым почерком, было нацарапано ее имя, а также адрес. Причем конверт был запечатан ошеломительно красивой серебристой печатью с изображением изящного ангела-девочки – гибкой, очаровательной, с крыльями, раскинутыми по воску.
Мара поднесла ее ближе к глазам, а Лидия сказала:
– Это печать «Падшего ангела».
Мара почувствовала, как гулко заколотилось сердце.
– Клуб герцога, – пробормотала она.
Подруга с возбуждением закивала:
– Да-да, самый привилегированный игорный ад в Лондоне, где аристократы каждую ночь проигрывают целые состояния! – Лидия понизила голос: – Я слышала, что членам клуба достаточно попросить то, чего они хотят, и… Говорят, что каким бы экстравагантным ни было их желание, клуб его выполняет.
Мара закатила глаза:
– Но если что-то совершенно невозможно достать, то как это достает клуб?
Лидия пожала плечами:
