– Что ты… – едва успеваю вставить я.
Он распахивает дверь моей спальни, делая жест рукой и приглашая меня войти первой. В комнате почти темно, лишь несколько светильников зажжены, чтобы не удариться о мебель. Я захожу, а из Аарона продолжает литься поток слов, который он не может остановить.
– Со всех сторон! Вначале один! Потом другая! Только твоё имя каждый чёртов день! – закрывая дверь, зло бросает он, а затем хватает меня под локоть, толкая к стене, чтобы я не отворачивалась и не уходила от разговора.
Я не чувствую боли, ударяясь о камень, покрытый изысканными обоями, и продолжаю смотреть на Аарона широко раскрытыми глазами, абсолютно не понимая, о чём он говорит.
– Агата то, Агата это! Из года в год, изо дня в день! Агата… – В последний раз он тянет моё имя со стоном, как будто оно причиняет ему боль.
Я с шумом втягиваю воздух, когда он делает шаг ко мне, приближаясь. Его правая рука продолжает лежать на рукояти длинного кинжала, когда левой он обхватывает мою шею, притягивая ближе. На мгновение в его зелёных глазах отражается мучительный выбор, словно он не может решить, хочет меня зарезать или…
– Агата… – выдыхает Аарон мне в губы, прежде чем накрыть их своими.
Мои веки сами собой опускаются, а губы раскрываются ему навстречу. Это не первый мой поцелуй, но те были простыми и неуклюжими, этот же совсем другой. Моё тело, опережая разум, решает ему ответить, наслаждаясь мягкостью его губ, и поцелуй теряет былую резкость, становясь сладким и пьянящим, как первый глоток вина, и я понимаю, что хочу ещё. А когда моё сердце делает первый мощный удар, я отталкиваю Аарона, осознавая, что происходит. Сразу отвешиваю ему пощёчину, и она получается сильнее, чем я ожидала. Парень делает несколько неуверенных шагов назад, оглушённый внезапным ударом.
Он вновь поднимает на меня взгляд, прикладывая прохладную ладонь к полыхающей щеке. Мы оба смотрим друг на друга растерянно, не зная, что сказать. И тогда моё сердце делает второй удар. Третий.
Четвёртый.
Сильный, настолько, что я чувствую, как кровь начинает течь по венам, разгоняясь, а щёки вспыхивают огнём.
Семь.
Восемь.
Аарон заворожённо смотрит, как моя кожа розовеет, приобретая живой, здоровый оттенок.
Двенадцать.
Тринадцать.
– Моё сердце…
– Оно работает? – неуверенно уточняет Аарон.
– Да. Кажется, да. – Я улыбаюсь, поднимая взгляд на парня, вновь чувствуя тепло во всём теле.
Губы Аарона изгибаются в настоящей радостной улыбке, и, подойдя ко мне, он опускает голову вниз, почти прикладывая ухо к моей груди напротив сердца. Он обхватывает мою талию руками, а его волосы падают мне на голую кожу в районе декольте. Тепло в теле сменяется жаром, а сердце начинает стучать быстрее, я вжимаюсь в стену. Заметив, что моё дыхание становится тяжелее, Аарон поднимает на меня глаза, которые кажутся такими тёмными в полумраке комнаты.
– Можно? – Теперь этот вопрос, заданный мне прямо в губы, кажется нелепым, но его голос такой глубокий, что мне вовсе не смешно.
– Да. – Мои губы двигаются раньше, чем сознание вспоминает, из каких букв состоит отрицательный ответ.
Но Аарон не двигается, не сокращает расстояние, мучаясь очередным, только ему понятным выбором.
– Однако мне не стоит. – Парень упирает руку в стену у моей головы и отталкивается, словно сам отстраниться не мог и ему нужен был толчок.
Вначале он отходит на расстояние вытянутой руки, но, видимо, посчитав его недостаточным, делает ещё три шага назад. Я молча наблюдаю за ним с долей разочарования и недоумения. Он сглатывает, несколько раз протяжно выдыхает, успокаивая дыхание, и говорит обычным, ровным тоном:
