Собственно, я даже сейчас еду к нему на работу. Ее Марат берет только по субботам, чтобы вечер и все воскресенье провести со мной.
Небольшой бар в одном из спальных районов, куда Марику помог устроиться один из его знакомых, сегодня почти без клиентов. В такую погоду народ даже пить пиво предпочитает дома.
— Привет, — Мар кивает мне на высокий стул возле барной стойки. — Чай хочешь?
— Хочу, чтобы суббота тоже была только нашей, — грустно вздохнув, снимаю с себя шапку.
— Я не могу, ты же знаешь. До весны придется потерпеть. Начнется новый гоночный сезон, и я буду проводить с тобой больше времени, — он ставит передо мной чашку с горячим чаем.
— Как мама? — размешиваю несуществующий сахар. Марат ставит передо мной тарелку с тонко нарезанным лимоном и рядом кладет плитку темного шоколада с малиной и миндалем.
— Нормально, — отмахивается от моего вопроса.
Выиграв последнюю гонку, Мар оплатил для нее хорошего психотерапевта, но, как я понимаю, эффекта пока нет.
Уходят последние клиенты. Марат ловко наводит порядок в зале, поправляет стулья, тяжелые деревянные скамейки, надевает куртку и протягивает мне руку. Мы идем гулять. Просто бредем по улице, держась за руки. Марик растирает мои замерзающие пальцы и прячет их к себе в карман. Курит в сторону от меня, задумчиво глядя под ноги.
— Почему ты не говоришь со мной о том, что происходит в твоей семье? — решаюсь спросить.
— Потому что это мои проблемы. Я решаю их сам, — он затягивается и выпускает изо рта густое облако сизого дыма.
— Я прошу тебя просто поделиться. Тебе станет легче, — глажу его руку в его же кармане.
— Мечта моя, не дави. У меня была тяжелая ночь и сегодня я почти весь день на ногах. Последнее, о чем я хочу говорить с тобой, это о моих проблемах. Не нужно тебе все это. Я не хочу тебя в это окунать. Понимаешь? Ты — мое личное солнце. Еще не хватало, чтобы ты тоже начала загоняться. Не замерзла? Может уже такси вызвать?
— Нет. Давай еще немного погуляем. Так красиво на улице.
Снег блестит в свете зажигающихся фонарей. Под ногами хрустит. В воздухе пахнет свежестью и дымом от сигареты Марата. А еще от его куртки пахнет его туалетной водой и легким морозом. Это опьяняет и после недели, проведенной дома, мне хочется насладиться сказочным вечером.
— Не обижайся, — Марик целует меня в щеку. — Мне сложно об этом говорить.
— Я понимаю. А мне больно видеть, что ты опять потух, будто в тебе тумблер дернули или лампочка перегорела. Я волнуюсь, — остановившись, поднимаюсь на носочки, и сама его целую.
— Не надо. Мне хорошо сейчас. С тобой хорошо в этом моменте, — он целует меня в губы и тут же проводит по ним подушечкой большого пальца, стирая влагу, чтобы не обветрило нежную кожу. Я снова кутаюсь в эту заботу и мне совсем не холодно просто гулять по городским улицам.
Мы так и доходим до нашего с ним отеля. Марик берет ключ от заранее забронированного номера. Я приветливо перекидываюсь парой слов с девочкой на ресепшене. К нам тут уже привыкли и больше никто не перешептывается за спиной, фантазируя на пошлые темы.
Заходим в номер. Снимаем верхнюю одежду. Марат заказывает ужин и уходит в душ, а я забираюсь на кровать и включаю телевизор. Щеки еще горят от легкого морозца. Там всего-то минус два, но на контрасте с октябрем кажется, что гораздо ниже.
Марик выходит ко мне в одном полотенце. Красивый очень. Любуюсь им, давно уже не стесняясь. Это же мой парень, значит мне можно и смотреть, и трогать.
