– Этот прохиндей Адам вчера долго мне что-то объяснял про выгодную сделку с покупкой огромной партии плащей в фирме «Король каучука». Я человек дотошный, и обычно сам все проверяю по несколько раз. Не знаю, что на меня нашло вчера, и как я поддался на уговоры. Но вчера я самолично подписал все бумаги, которые мне подсунули. И только сегодня, внимательно во всем разобравшись, понял, что никаких плащей мы не купили, а просто отправили деньги на личный счет какого-то француза в каком-то малоизвестном французском банке! – негодовал Жюль Жаспар, – Я уже вызвал своего адвоката, мы будем судиться с Адамом Миклером и постараемся вернуть наши деньги. Впрочем, учитывая, что сейчас идет война, перспективы аннулировать эту операцию близки к нулю. Мне, возможно, даже нечем будет рассчитаться с адвокатом. Нет, ну, это же надо! Все сделал я сам! Росчерком пера триста тысяч франков подарил мошеннику.
– Ну, подождите, может быть все образуется! Вы встречались с Адамом после этого? Что он говорит? Отказывается от общения? Отвратительно! И что теперь? – Винсенте был искренне расстроен рассказанной Жаспаром историей.
– Фирму придется закрыть. Имущество из конторы распродать. Причем сегодня это все пойдет по дешевке. У меня есть еще кое-какая недвижимость в Брюсселе. Я сдаю ее в аренду. Вот только с этого и буду теперь жить. Моя семья разорена! Даже не представляю, как рассказать об этом жене! Кошмар!
– Сейчас у всех проблемы, – попытался утешить старика Винсенте. – Вы себя не накручивайте! Война – это всегда ужасно! Не знаю даже, что в вашей ситуации еще можно сделать. А я-то надеялся, что сегодня попрошу у вас какую-нибудь работу. Похоже, опоздал. Месье Жюль, может быть, вам сейчас не до этого, но не знаете ли вы какой-нибудь хороший католический пансионат недалеко от Брюсселя? Одинокая вдова просила меня подыскать что-нибудь для ее восьмилетнего сына.
– Мальчик католик?
– Да, католик. По матери он еврей, но внешне больше похож на отца, а его отец был венгр.
– Хорошо. Я помогу. У меня есть близкий друг – директор такого пансионата. Там очень хорошие условия. И достойное образование. Ваша вдова в состоянии вносить плату или она рассчитывает содержать ребенка на благотворительные пожертвования?
– Пока у нее есть деньги. Я посоветую ей сразу внести какие-то пожертвования в фонд пансионата, чтобы в случае, если потом вдруг начнутся перебои с оплатой, мальчик не оказался на улице.
– Не окажется. За это не беспокойтесь. Я дам рекомендации ее сыну. Им не откажут.
– Благодарю вас, месье!
В этот же вечер в дверь его квартиры постучала Маргарет. Винсенте не мог не заметить, что впервые за последние месяцы женщина была одета в обычное, а не в траурное платье. Ткань была шелковистой, глубокого синего цвета, но в остальном платье было вполне скромным и без каких-либо украшений. И необыкновенно шло к ее белокурым волосам. «Все-таки она красавица, – отметил про себя Винсенте, – она обязательно выйдет замуж и будет счастлива!». В этот раз почему-то женщина деликатно отказалась проходить в квартиру молодого неженатого соседа и разговаривала на пороге.
– Месье, сегодня ко мне приходил пан Урбан. Он был партнером моего отца, приехал из Праги. И очень огорчился, когда узнал, что Зингеры эмигрировали в Америку. Я сказала, что теперь вы занимаетесь делами отца. У него есть какие-то интересные предложения, вы согласитесь с ним встретиться? Может быть, завтра?
