Из раздумий меня вывел нежный голосок горничной:
– Сеньорита Виринея, я закончила. Помочь вам одеться?
– Вот уж обойдусь, – проворчала я, разглядывая рисунок из старых шрамов на бедре. От горячей воды едва заметные рубцы стали бордовыми. Пожалуй, пора было выбираться, но делать это при посторонних я не собиралась.
– Ох, сеньорита, да сколько ж их у вас?! – опередила меня девчонка. – Кто ж это вас так, а?
– В детстве часто падала, – буркнула я. Как получила большинство отметин, я и сама не помнила, но вот некоторые из них… На мгновения я вновь ощутила, как рассекает кожу сталь кинжала. Я помнила каждую рану, нанесенную рукой дэ Аншэри, который вставал на моем пути раз за разом. Но чего греха таить, я с нетерпением ждала каждой новой встречи, оставляя ему на память собственные метки. Кто ж знал, что все закончится так.
– Да как же это надо было бухнуться, чтобы на ляжке такая дыра приключилась? – покачала головой Мартита, но ее внимание уже переключилось на лежащую на кровати белоснежную рубашку с пышными рукавами из тончайшего хлопка и ярко-синюю свободную юбку. И никакого белья рядом не было. – Ох, вы такая смелая. А наши-то сеньориты без исподнего и носа из дома не высунут.
– Я бы тоже дома сидела, если бы мне пришлось в таком разгуливать, – фыркнула я, вспоминая местные образчики нижнего белья: нечто пенно-кружевное в бантиках и наглухо закрытое. Да от одного их вида тут же становилось душно.
– А вы пойдете сегодня послушать госпожу Тэариэль? – Мартита спрятала глаза, но в уголках губ дрогнула улыбка. – Говорят, ее песни заставляют рыдать даже разбойников.
– О, так у вас тут все-таки и разбойники есть? – протянула я, пока не зная, а стоит ли потратить на сомнительную суперзвезду ползлата. Тем более эльфийку. Вот уж странное явление. Во всей округе отныне не водилось ни одного остроухого. Все сбежали в Налиндил. А эта еще и петь собирается. – Представляю себе эту картинку. Мальчики-херувимчики, расшаркиваясь, предлагают вывернуть жертвам разбоя карманчики, если, конечно, это их не затруднит.
– Ну, все лучше, чем размахивать дубинами почем зря. А в нашей округе совсем никого нет. Его сиятельство всех извести изволили. О нас пекутся.
– Поразительно благостный уголок.
– Да, тихий и спокойный, – кивнула Мартита. – Хочешь, по лесу гуляй, хочешь, по Эльбьер плавай.
– И люди у вас не пропадают?
– Да нет. Если только кто из мужчин по округе загуляет, перебрав гарды, так на утро все равно домой возвращается.
– Куда же тогда ваш травник подевался?
– Назар? Так это когда было. Может, где в лесу со стаей глодальщиков повстречался. Кто ж против них устоит?
– А новый у вас где живет?
– Да ни где. Дом Назара пустой стоит. Кого только не присылали из Ковена, да все сбежали. Не нравится им у нас. Почему-то.
– А если вдруг желающий снова найдется, куда ему пойти?
– Лучше бы сразу лесом, от греха подальше, – тихо сказала горничная. – А так, к городскому управителю.
Вот к нему-то, я и решила наведаться. Выдворила Мартиту из комнаты и с трудом вытянула из воды разомлевшее тело. Затем завернулась в белоснежную накрахмаленную простыню и разложила на кровати документы. Да, поддельный диплом был не такой "породистый", как настоящий, но вполне себе годный образец. Афишировать здесь свои истинные возможности не стоило. Спустя час, как только волосы подсохли и заискрились медью, я закрепила любимый пучок старинным костяным гребнем с самоцветами и резьбой и отправилась завтракать.
