Жанна не знала, смеяться ей или злиться. Жан выглядел очень довольным.
– Надо ещё чулок для тебя раздобыть, – ласково сказал он, обращаясь к «Люси».
Этого Жанна уже стерпеть не могла.
– Я как-то живу без чулок и ничего! – с едва сдерживаемым гневом в голове заявила она.
Жан поднял на сестру удивлённые глаза.
– А зачем тебе чулки?
– А ей зачем?! Может, ещё юбку ей купим? И шляпу с перьями? Пусть красуется!
– Жанна, – Жан неловко улыбнулся, – она же маленькая.
– Да о чём ты говоришь? Таракан тоже маленький, но ты ведь не торопишься одеть всех тараканов в пальтишки. А ведь тараканы-то хоть живые в отличие от этой механической дряни!
Тут вышла заминка. Жан покусывал губы, будто ему было неловко то ли перед Жанной, то ли за неё. Девочка тоже нахмурилась, приготовившись услышать, что он скажет.
– Жанна, – наконец разлепил губы брат, – мне кажется, она всё-таки живая. Ну… ты же сама видишь, что для механической штуки из винтиков и шестерёнок она слишком хорошо соображает?
– Это нога, – упрямо повторила Жанна, – ни один человек не умеет думать ногами. Ни живой, ни механический.
– Ты в этом так хорошо разбираешься? – раздраженно спросил Жан.
– Зато ты, кажется, теперь хорошо разбираешься! – огрызнулась Жанна.
Несколько минут они стояли надувшись, не глядя друг на друга. Нога в туфле прыгала между ними, поворачиваясь носком то к одному, то к другому. Жанне примерещилось, что это пёсик, который скачет между рассерженными хозяевами и каждому пытается заглянуть в глаза.
– Не будем ссориться, ладно? – попросил Жан.
– Нет, – глядя под ноги, пробормотала Жанна, – мы будем ссориться. Мы обязательно будем ссориться, если не избавимся от этой штуковины.
– Да чем она тебе мешает? – поразился Жан.
– У меня от неё мороз по коже. А у тебя нет, что ли?
В общем, в тот раз они так ни к чему и не пришли. Вообще день был на редкость неудачный. Жану удалось продать только четыре газеты, Жанне удалось пощипать только одного клиента. Да и тот оказался никуда не годной «рыбкой»: выглядел многообещающе, а денег в карманах обнаружилось всего ничего. К тому же этот вихлястый юнец каким-то образом ухитрился её засечь. А ведь раньше никому не удавалось!
Напоследок они с братом неплохо развлеклись, отправив незадачливого юнца устраиваться на службу в подозрительный домик, куда незабвенной вчерашней ночью привозили свёртки и ящики. Интересно, в остальных свёртках тоже были механические ноги или, может, другие части тела? Так или иначе, а домик жуткий и хозяева у него, видимо, с большим приветом. Жаль, не удастся узнать, что случилось с тем пижоном, которому зачем-то потребовалось бежать из родного дома.
К концу дня брат с сестрой устали переругиваться и мало-помалу вернулись к своей обычной манере общения. Почувствовав, что гроза миновала, нога по имени Люси снова принялась весело и высоко подпрыгивать. Жан наблюдал за ней с удовольствием, Жанна кривилась.
Они потратили заработанные за день деньги на традиционный обед в китайской закусочной. Оставшиеся монетки Жан тщательно пересчитал и положил в холщовый мешочек, висевший на шнурке у него на груди. С этим мешочком, в котором заключалось всё их с Жанной состояние, он никогда не расставался.
Когда на улицах стемнело, опять встал вопрос ночлега. Этот вопрос не отличался сложностью: каждый вечер ребята так или иначе находили какую-нибудь дыру, в которую можно забиться. Иногда они спали на скамейке в парке, иногда на ступеньках закрывшегося на ночь магазина, иногда забирались в пустой полуразрушенный дом. Зимой и холодной осенью они за пять центов с носа ночевали в тёплом подвале вместе с другими бродяжками. Однако теперь снег стаял и ночи стояли уже далеко не такие холодные, поэтому необходимость с кем-то расплачиваться за ночлег отпала. Нервы у ребят были крепкие, здоровье почти железное, так что они привыкли отлично высыпаться на любой поверхности и под любой уровень шума.
