Марина грустила… На правах гостеприимного хозяина я пытался развлечь её и избавить от ненужных мыслей.
– Что с тобой? От дождя раскисла? Вспомни, в каком прекрасном настроении начиналось утро.
– Но сейчас идет дождь. На улице мокро и холодно.
– Нам-то ведь хорошо!
Не зная еще чем развлечь Марину, попросил:
– Может быть, под настроение расскажешь о своем приятеле.
– Каком приятеле? – встрепенулась гостья.
– А что, у тебя их пруд пруди? О том, с кем ехала в день рождения Юлечки.
– А, этот… Тот ещё засранец! – в сердцах сказала Марина и потянулась к рюмке. Она оказалась пуста.
– Налей! – приказала гостья.
Я налил в обе.
– За засранца?
Меня одарили оценивающим взглядом.
– Издеваешься?
– Не будем ссориться, – пошел я на попятную. – За что тогда выпьем?
Выпили просто так. Марину как-то быстро схватывает хмель. А потом отпускает, когда надо ей. Закусив крылышком курицы, моя любимая начала самозабвенно сплетничать:
– Зовут его Сергей. Он работает сапожником в мастерской своего старшего брата. Нас познакомили. Стали встречаться. Он разведен. Есть дочь – ровесница Юли…
– А как человек?
– Как человек? Вечно корчит из себя предпринимателя. Работает на старшего брата, а тот платит ему гроши.
– И характером нытик?
– В десятку! – ухмыльнулась Марина и продолжила, подняв вверх указательный палец. – Я до сих пор не могу понять, чем он мог меня заинтересовать. Однажды сидели в шашлычке на Кичигинском повороте, ввалились четверо дальнобойщиков. Один начал приставать ко мне. Так этот трус под стол залез. И если бы не вмешался армяшка, хозяин шашлычки, эти дальнобои меня в машину утащили.
– Благородство и мужество – это ведь не про него? – вслух размышляю. – Может, порвать эту связь и начать новую?
– Мой милый, – Марина погладила меня по щеке. – Я так и сделаю.
– Ты не замерзла?
Отрицательно качает головой и предлагает:
– Давай еще выпьем.
Выпили.
– Нет в жизни справедливости! – заявляет Марина.
Кажется, начинается новая тема.
– Я замуж вышла по любви. И жили не плохо. Анечка у нас родилась. А потом благоверный мой нашел женщину на стороне – ну, такую уродину: даже обидно! Наверняка, без приворота не обошлось.
– Ты же сама цыганка – могла бы отворотить.
– Тогда обиделась сильно, а сейчас… кому он нужен? Стал толстым, брюзгливым, попивает частенько. С дочерью не общается. Анечка говорит: «Мне такого отца на дух не надо». А мне он зачем? Пусть живет с тем, кого захотел. Наливай!
После этой рюмки моя гостья рассказала о втором… ну, этот сожителем был: брак они не регистрировали. Марина любила его. Дочь подарила. Назвали Юличкой, записали на его фамилию. Он ментом был, в Увелке служил. Мать его к себе в село затащила, чем-то опоила и насильно женила на той, которая ей люба была. Теперь этот бывший поганый подал исковое заявление на подтверждение отцовства – не от него, мол, Юличка рождена.
– Это мать его настраивает. И денег не пожалела – ведь экспертиза дорого стоит, а он безработный. До чего же опустился мужской род – гомосеки душой и телом! – Марина даже застонала от ненависти к сильной половине человечества и готова была завыть от своего бессилия.
– Пойдем полежим на диване, – потянул я любимую из-за стола. – Ни водка, ни дождь от нас не уйдут. А ты поплачешь на моем плече и станет легче. Тебе надо выплакать обиды свои и с чистым сердцем снова влюбиться. Ведь невозможно ненавидеть и любить одновременно…
