Калитка распахнута, псина просто захлебывается от лая – кидается и кидается, пытаясь порвать привязь. Но никто не появляется из дома. Неужели не видят и не слышат, что гость пришел? А ведь я не просто заявился – постричься хочу… да и хозяйку тоже. А может, мне собачке (кстати, сучка) предложить – хочу заняться с тобой сексом. Она меня в будку пригласит… И на черта нам нужна Марина?
Дверь дома распахнулась.
– Что тебе нужно? – прокуренным голосом спросила женщина татарской наружности далеко за сорок. Выглядела недружелюбно, но была, видимо, слишком доброй, чтобы убить меня на месте.
– Я хотел бы постричься. Здесь парикмахер живет?
– Проходи.
– А собака?
Женщина подошла к будке и притянула к себе собачку за цепь.
Я задержался в сенях. Татарка вошла и махнула рукой:
– Пойдем со мной.
Заходим в кухню. Чтобы попасть в жилую часть дома, приходится нагибать голову, дабы не удариться о дверной косяк. Как же прохладно здесь – будто работает кондиционер. Только откуда ему быть в убогой хибарке?
Осматриваюсь. Татарка проходит в горницу и объявляет:
– Марина, к тебе клиент.
В кухню входит хозяйка – красивая, аж грех быть такой. Я обомлел. В домашнем халатике, но накрашена очень профессионально – будто на бал собралась. Настоящая русская (или цыганская?) красавица: сияющее лицо с выделенными скулами и яркими щёчками, большие черные глаза в обрамлении длинных ресниц. На веках светло-голубые тени постепенно переходят в синие. Над глазами чёрные в меру густые брови разлетаются дугой. И в завершение пухлые розовые губы, которые так и хочется поцеловать.
Смотрит на меня и улыбается во весь свой эротичный рот. Хотя мне становится вдруг не до смеха – ну, какая я пара ей, черт возьми? Разве что по контрасту – красавица и чудовище. Улыбается так приветливо: она что думает – я ей жизнь продлять пришел? Нет – всего лишь постричься.
– Здравствуйте, – Марина чуть-чуть, но красиво картавит. – Вы постричься? Тогда садитесь.
Ставит в центре кухни табурет. Севшего меня прикрывает накидкой, которые в парикмахерских применяет. Вооружается ножницами и расческой, чтобы заняться моей шевелюрой.
– Вас как?
– Сделайте мне «каскад» – чтобы спереди коротко, а сзади до плеч.
– Ну, до плеч не получится – им расти ещё и расти. Подравняю сзади, а спереди коротко постригу.
Садился на табурет весь унылый-унылый – от красоты Марины и своей пожилой невзрачности. А когда она, парикмахерствуя, засуетилась вокруг, раз коснувшись бедром плеча и другой, я поплыл: сердце забилось быстрее, а в груди стало теплее. Сказочный миг!
Парикмахеру положено развлекать клиента разговорами, и Марина показала свой профессионализм.
– Вы ведь на нашей улице живете? Только немного ниже…
Я подтверждаю:
– Мы – соседи.
– Как мне к вам обращаться?
– Анатолий.
– Очень приятно. А меня Марина зовут.
– Я уже знаю, – сказал, потом спохватился, подумав, что Немкина в наш разговор не стоит вплетать. – Услышал от вашей гостьи.
– Это сноха Лена. А вон брат, – Марина кивает в комнату, где на полу возле дивана спал мужчина, явно перебравший.
– А вы со всеми знакомы на улице?
Марина усмехнулась:
– Со всеми, кто ходит ко мне стричься.
– Теперь и я буду ходить.
– Ходите, если работа моя понравится.
– Правда есть риск быть собакой укушенным.
– Да нет. Никого еще не кусала. Лает только. Вы бы махнули на неё рукой, она в будку убежала.
– Не знал. Да и не удобно как-то – стричься пришел, а не собаку пугать.
