– Что, Господь? Что Ты хочешь подсказать?
– Ты должен прийти ко Мне не один! А с тем, кто сможет вдохновиться на Подвиг Слова в дальнейшем.
– Это мой друг, Сотрудник и Ученик Иуда?
– Ты сам должен определить. В зависимости от выбора и уточнится время нашей Встречи, договорились?
– Да, Любимый Господь! Да, Огонь Сердца Моего!
Да, да, да, Отец Мой Небесный!
Ни я, ни я, но Ты, Ты, Ты…
Ни мой мир и мои мысли,
но Твой Мир и Твои Мысли…
Ни я в Тебе, наполняющий Тебя и собою, и своим,
но Ты во мне и Я в Тебе,
и только тогда Мы —
Ты и Я —
слиты воедино!
Адонай, Истар, Аллилуйя, Аминь!
Глава 2. Второе письмо Марии
Любимый Мой…
В благоговейной молитвенности
склоняюсь к Твоим Ногам…
Прикасаюсь губами к Твоим Стопам…
Замирая, затаив дыхание,
окутываю Себя Потоком Твоим…
И благодарю, благодарю,
благодарю все Силы Вселенной…
Спасибо, Спасибо, Спасибо, Родные и Любимые…
За Чудо, которое есть Моя Жизнь…
Бог Мой…
Вдохновляющий… Любящий…
Так, как никто не может ни Вдохновлять,
ни Любить…
Твоё Слово благословительным дождём
проливается в Меня…
Наполняет Чашу лучистым нектаром Радости…
Твой Гений не может не потрясать…
Никогда не могла себе представить,
что когда-нибудь смогу так близко
соприкоснуться с фантастическим проявлением
божественной благословительности…
Любимый…
Спасибо.
Спасибо.
Спасибо.
Благословлён Ты Богом,
Любовью, Красотой, Женщиной…
И в Лучах Света Твоего
благословляюсь Я…
Иисус задумчиво сидел в углу комнаты. Выражение лица выдавало необычное напряжение. Иуда знал, что в такие минуты Учителю важно побыть одному. Он бдительно охранял покой, не позволяя никому из Учеников не то чтобы приставать с вечными глупыми вопросами о Царстве Небесном и о поощрении, которое они зарабатывают, пребывая вместе с Иисусом, но и даже входить в комнату.
Тем не менее, Иуда не мог оставить без реакции знаки Петра, заговорщицки обращающего на себя его внимание. Ученик вышел. За дверью послышались голоса, впрочем, не раздражающие Иисуса. Спустя какое-то время Иуда вернулся. Приблизившись к Учителю и убедившись, что тот сидит с открытыми глазами, окликнул его тихим голосом:
– Иисус… Ты можешь говорить?
– Да, Любимый… Конечно, могу, – Иисус знал преданность Иуды и ценил его опеку, никогда не переходившую тонкой грани между подобострастием и рабством. Он умудрялся всегда держать необходимую дистанцию с Иисусом, не приближаясь до навязчивости, но и пребывая всегда ближе других Учеников к Учителю. Одному Иуде позволялось быть с Иисусом в моменты подобных длительных раздумий.
– Тебя спрашивает какая-то женщина! Впрочем…
– Что за женщина? Почему так поздно?
– Её зовут Мария. Я знаком с нелестной репутацией, сопровождающей её в Иерусалиме… Возможно, тебе не стоит с ней встречаться?
– А разве ты можешь разделять людей на тех, в ком Бог есть, и тех, кто Бога лишён? – улыбнулся Иисус. – Конечно, мой вопрос риторический… И есть только два человека, с которыми сейчас точно знал бы, как себя вести… Цезарь и Женщина. С Цезарем не надо говорить, потому что он и сам всё расскажет, просто не даст открыть рот, умничая… А с Женщиной… Женщине говорить ничего не надо, потому что… Женщина! Как зовут нашу незнакомку, Мария? Как мою маму… Пригласи её. Не думаю, что она пришла просто так в это позднее время. Предполагаю, что важное для меня известие заставило её преодолеть страх темноты. Чем мы можем её угостить, мой Любимый Иуда? Зови.
Иуда вышел. За дверью вновь послышались приглушённые голоса. Иисус не мог разобрать слов, но мужской голос звучал монотонно и настойчиво. Он что-то внушал невидимому собеседнику. Женский голос отвечал односложно и спокойно. Затем Иуда распахнул дверь и пропустил в комнату женщину, однако не стал входить вслед за ней.
