- Милая, давай я тебе устрою небольшую экскурсию? Это полотно современного художника Антонио Гарсиа Менсиа и называется оно…
- «Одалиска» - закончила я за него, и, как мне хотелось бы верить, спокойным тоном, ничем не выдавая моего небольшого волнения.
- Ты видела раньше эту работу? - притворно расстроился Артур и недовольно нахмурил брови.
- Нет. Просто угадала. Это было не сложно.
- Пойдём дальше. А это.…Хм. Хакобо? Я не помню? Это кто?
- Игнасио Диас Олано. Тоже современный испанский художник. Картина называется «Разбитое сердце», - отозвался довольный хозяин.
На полотне обнажённая девушка рыдала в подушку. При этом на ней не было ни клочка одежды. Мне вот показалось очень спорным утверждение, что можно оплакивать, пусть даже в собственной спальне, своё разбитое сердце в таком виде. Гораздо комфортнее это делать хотя бы в халатике. Но мужчинам-художникам безусловно виднее, как мы оплакиваем разбитые сердца. Они это видят так, как на картине: женщина раздевается донага и садится плакать в подушку. И я даже фыркнула от подобной идеи.
- Да. Мы с Хакобо были недавно у него в мастерской, здесь в Мадриде. Так вот, у него сейчас в работе презабавная картина. Он на улице увидел сценку. Три почтенные дамы сплетничали на улице. И представь себе, так увлеклись процессом, что даже не заметили, что собачка одной из сплетниц помечает территорию непосредственно на пышную юбку своей хозяйки сплетницы. Он так и назвал картину «Наказание сплетницы». Представляешь, Мари, какой от неё будет запах пока она до дома дойдёт!? - и Артур с Хакобо громко расхохотались.
- Да! Помню, как мы смеялись над этой картиной. Кстати, Игнасио предлагал мне её купить, но она мне совсем под интерьер не подходит. Вот если бы они голые сплетничали, тогда другое дело! - эти два великовозрастных болвана снова расхохотались.
- Идём дальше. Вон там - моя любимая, - сказал Артур, и меня потянули вглубь квартиры.
- Это тоже Антонио Гарсиа Менсиа. Хакобо их сразу две купил. Эту и Одалиску, когда был у него в мастерской. Эта называется - «Тщеславие», - и он выжидающе посмотрел на меня.
- Что? - приподняла я брови, не понимая, чего он от меня ждёт.
На полотне стояла обнажённая девушка и смотрелась в круглое зеркало, любуясь своим лицом. Тут хоть халат был небрежно брошен на стоящий рядом стул. И было понятно, что она не расхаживает в таком виде на радость слугам по комнатам.
- Нет! - сообразила я.
- Да! Она рыжая. И невысокая. Лица не видно, но …
- Если эта голая девица рыжеволосая, то это не значит, что она похожа на меня! Ничего общего! - завопила я и даже ногой топнула.
И поймала восхищенный взгляд Артура.
- У тебя сейчас глаза так блестят! Почти совсем как раньше, - зачарованно глядя на меня, сказал Артур.
- Раньше? Когда раньше? - пролепетала я.
И мы так и стояли, смотря друг на друга. Потом взгляд Артура переместился на мои губы, и он стал наклоняться ко мне.
- А и в самом деле? Что раньше? Я чего-то не знаю, друг? - раздался за спиной Артура голос Хакобо.
А я отшатнулась. Что это сейчас опять было? Я потрясла головой, отгоняя очередное дурацкое наваждение. Мне скорее всего показалось. Не мог же он, в самом деле, собираться поцеловать меня? Вот ещё!
- Ничего, дружище. Пойдём в кабинет? Нам нужно поговорить.
Кабинет был оформлен в будуарном стиле. Кругом был шёлк - занавески, пуфики, разноцветные подушки. Мебель была светлая с завитушками и амурчиками, но не в стиле барокко, а зачем-то всё раскрашенное в аляповатые цвета. И вообще, это смахивало на комнату в гареме восточного султана. Всё было как-то через-чур для меня, и мне тут было неуютно. Я поёжилась. Да ещё эти полуголые красотки на стенах. Весь интерьер мне не нравился. Когда одна картина - это красиво. Это гимн красоте женского тела. Но когда они все собраны вместе, и кругом эти обнажённые тела, то похоже на вертеп. Хотя, вполне возможно, во мне говорит воспитание. До того, как уехать из Ирландии, я воспитывалась в строгости. Может быть, это даёт о себе сейчас знать, и я предвзята? Но как он вообще живёт среди этого количества обнажённых тел? И это мы ещё спальню не видели. Даже страшно представить - что там!
