Марийкино детство - страница 8

Лавочник – длинный тощий старик в жилетке и черной шелковой шапочке.

Он охает и кряхтит, когда ему приходится доставать с верхних полок железные банки с леденцами.

Дрожащей сморщенной рукой лавочник вынимает из банок леденцы: туфельки, рыб и бабочек – все ядовитого розового цвета. Он разрезает ножницами листы переводных картинок, раздает их детям и у каждого спрашивает, сколько ему лет.

– А тебе сколько лет? – спрашивает он у Марийки, протягивая ей пакетик с перцем.

– Восемьдесят! – отвечает Марийка и смеется, подмигнув Машке.

Ей надоело каждый раз говорить лавочнику, что ей восемь лет.

К полудню двор уже полон детей и нянек. И дети, и няньки то и дело поглядывают на флигель с зеленой крышей и просторными окнами. В этом флигеле живет сам домовладелец Сутницкий. Каждое утро ровно в двенадцать часов на балкон Сутницкого горничная выносит большую золоченую клетку с попугаем. Дети начинают дразнить птицу.

– Попка дурак! – кричат они, прыгая под балконом. – Ку-ку, попочка, ку-ку!..

– Ку-ку! – пронзительно и хрипло орет попугай, раскачиваясь в кольце.

Вскоре на балконе появляется сам Сутницкий, высокий седой старик с черными бровями, в пестром бухарском халате. Если он в хорошем настроении, то бросает вниз конфеты, и мальчишки вырывают их друг у друга. Марийке тоже один раз досталась шоколадная конфета, измазанная пылью, но все же очень вкусная.

Все дети боялись Сутницкого. Он был очень важный и богатый. Говорили, что в его имениях столько земли, сколько во всей Бельгии, а Бельгия – это ведь целое государство. Няньки стращали им непослушных: «Вот погоди, я Сутницкому расскажу…» Уж очень были страшны его нависшие брови. Когда он проходил через двор, няньки поправляли у девочек банты в волосах и обдергивали передники. «Здравствуйте, Сергей Иванович!» – кланялись они. А он ни на кого не смотрел и только прикладывал руку к козырьку. Если он замечал на земле какую-нибудь бумажку, то натыкал ее на железный наконечник своей палки и относил в мусорный ящик. Палка Сутницкого очень нравилась всем детям. Вместо набалдашника на ней была укреплена раздвижная дощечка, и эту палку можно было превратить в стул на одной ножке. Сутницкий нередко сидел на своей палке где-нибудь посреди двора. Его косматые черные брови насуплены, седые усы хмуро свисают вниз, и он долго сидит, уставившись невидящим взглядом в землю.

Сутницкий один занимал все двенадцать комнат флигеля. Жена его давно умерла, а единственная дочь вышла замуж за англичанина и жила за границей.

Каждый год, зимой, она приезжала на неделю в гости к отцу и привозила своего сына Вилли, краснощекого мальчика в шерстяных носках, который даже в самые лютые морозы ходил с голыми коленками.

Вилли плохо говорил по-русски и играл с одной только Лялей Геннинг.

В бельэтаже, в большой квартире с окнами на улицу, жил богатый меховщик Геннинг. У него была девочка, ровесница Лоры и Марийки. Всем мамашам очень нравилась хорошенькая Ляля. С ее платьиц и кружевных воротничков снимали фасоны.

Она всегда вертелась между взрослыми и прислушивалась к их разговорам. Иногда вдруг, среди игры во дворе, она начинала говорить что-то не совсем понятное:

– Теперь в моде платья из панбархата… Булонский лес красивей, чем Сокольники…

Ляля очень гордилась тем, что она играет с англичанином Вилли. Когда он приезжал к своему дедушке, она надевала самое нарядное платье и с утра уходила к нему в гости. В эти дни она уже не обращала внимания на других детей.